Димитр Пеев - ЛУЧШИЙ ИЗ МИРОВ (Сборник НФ 1964 г.)

Я кивнул головой и затем спросил:

— А при чем здесь Корио?

— Не торопись. Научные сотрудники из Центральной службы Солнца установили, что так будет продолжаться в течение года. Начнут испаряться океаны, таять льды, Землю окутает плотная пелена водяных паров, сквозь которые будут проникать лишь тепловые лучи. Температурные условия, невыносимые для всего земного…

— А что известно о причинах повышения активности Солнца?

— В своем движении во вселенной Солнце и вся наша планетная система попали в густое облако водорода. Интенсивность реакции синтеза гелия на Солнце возрастает с каждым днем. По данным спектрального анализа, мы пересечем область максимальной плотности водорода через четыре месяца… Если ничего не будет предпринято, температура на Земле поднимется на десять-двадцать градусов.

Мне стало жарко, я подошел к окну и отдернул плотный занавес. Впервые за свою жизнь я посмотрел на Солнце с ненавистью. Утреннее, оранжевое, оно казалось зловещим. Я задернул занавес и возвратился к сестре.

— Не плачь. Плакать нехорошо. Я уверен, что наши ученые что-нибудь придумают.

— Я тоже уверена. Корио придумает… Но я его так люблю…

Я ничего не понимал.

— Но, Олла, милая! Какое имеет отношение, ваша любовь к стихийному бедствию?

— Не говори больше об этом, Авро!.. — почти с отчаянием в голосе воскликнула Олла. — Умоляю тебя…

— Почему?

— Потому что… Потому что Корио…

В этот момент дверь комнаты отворилась, вошел Корио. Не обращая на меня внимания, он бросился к Олле и сжал ее в своих объятиях. Я отошел к окну, снова отодвинул занавес и стал смотреть на Солнце. Как все перепуталось всего за несколько часов! Нехорошее чувство неприязни к другу шевельнулось в моем сердце. Что бы там ни было, но к страданиям Оллы он имел какое-то отношение. И вот сейчас он что-то торопливо шепчет ей на ухо, и она отвечает ему таким же торопливым шепотом. Это стало невыносимым. Я резко повернулся к ним и грубо бросил:

— Прекратите эту комедию и объясните, что здесь происходит.

Корио поднялся с дивана и протянул мне обе руки.

— Здравствуй, Авро!

— Здравствуй! Почему плачет Олла?

Я заметил, что лицо его было усталым, глаза ввалились.

— Я ничего толком не могу добиться от нее, — сказал я более мягко. — Она рассказала мне все про задвигающуюся катастрофу. Остальное я не понимаю.

— Я тоже не очень понимаю… Собственно, понимаю только в самых общих чертах… Дело в том, что… как бы тебе сказать… я согласился работать в теоретической группе, которая будет разрабатывать меры и средства для предотвращения бедствия.

— Ну и что же?

— Времени на работу очень мало, чересчур мало, не более десяти дней. Иначе будет поздно.

— Так.

— Ты сам понимаешь, проблема очень сложная. Ее решение требует огромного напряжения ума. Это раз. Второе: решение должно быть абсолютно правильным, потому что за ним сразу последуют практические мероприятия, связанные с деятельностью людей, промышленности и так далее. Просчетов быть не должно. Иначе — гибель…

— Да. Ну и что же?

— Значит, умы, которые в эти десять дней будут работать над проблемой, должны быть необыкновенными. Это должны быть гениальные ученые.

Я с удивлением посмотрел на своего друга. Конечно, он был выдающимся ученым, но гениальным…

— В том то и дело, что ты прав, — угадал мою мысль Корио. — Конечно, я довольно заурядный ученый. Но беда в том, что вообще, как показали недавно выполненные исследования, на Земле не существует ученого, который в такой короткий срок смог бы переработать огромное количество научной информации и найти решение.

— Для переработки научной информации можно привлечь машины.

— Верно. Но для машин нужно составить программу.

— И нет ученых, которые бы смогли это сделать?

— За такой короткий промежуток времени — нет…

— Так что же тогда?

— Нужно создать таких ученых.

Я остолбенел. Этого еще не хватало! За последние сто лет люди привыкли к фантастическим успехам науки. Они свыклись с полетами в космос, они больше не удивляются управляемой термоядерной реакции, они перестали восхищаться животными, выращиваемыми в искусственной среде, их больше не удивляют успехи в области экспериментальной генетики, которые позволяли получить совершенно новые виды живых существ. Но создавать гениальных ученых…

— Чушь какая-то, — пробормотал я, с подозрением глядя на Корио.

— Я знал, что ты мне не поверишь. Я хочу, чтобы ты и Олла пошли со мной на заседание ученого совета Института структурной нейрокибернетики. Там по этому вопросу сегодня будет дискуссия. Основной докладчик — доктор Фавранов…

Доктор Фавранов… Я был однажды на его публичной лекции и помнил, как он заявил тогда:

— Коммунистическое общество освободило человечество от всех материальных забот, от всякого морального гнета. На повестке дня стоит важная задача — раскрепостить гений человека. Человек имеет в себе все необходимое, чтобы стать гениальным.

Доклад доктора Фавранова был не таким популярным, как тот, который я слушал несколько лет назад. В кратком введении он сообщил о наблюдениях его института над часто встречающимися случаями гениальности у детей, которая с годами угасает. Он подверг анализу это явление и сообщил, что основная причина такого угасания — это многочисленные побочные и ненужные в новых социальных условиях нервные связи, которые возникли у человека в процессе многовековой эволюции. Хотя коммунизм избавил человека от борьбы за существование, от страха перед неизвестным, от заботы о своей жизни и жизни своего потомства, физиологическая структура нервной системы продолжает повторять схему, которая была человеку нужна тогда, когда на земле царили волчьи законы. Необходимость в аппарате приспособления к враждебным условиям жизни исчезла при социализме. В коммунистическом же обществе отдельные проявления этой приспособляемости являются главным тормозом раскрытия гигантских творческих способностей людей.

— Организация нервной системы человека, доставшаяся нам по наследству, — говорил Фавранов, — слишком несовершенна и обременительна. Мы не можем ждать, пока она отомрет сама собой. Еще многие поколения людей будут чувствовать безотчетный и беспричинный страх, отчаяние, ненависть, горе, печаль. Задача науки — ускорить процесс духовного совершенствования человека.

На схемах, проектируемых на экран, докладчик показал, какие участки центральной нервной системы современного человека являются, как он выразился, «аппендиксами», тормозящими проявление гения человечества в области науки и искусства.