Милдред Гордон - Таинственный кот идет на дело

Д. К. доблестно направился к парадному входу. Но внутренний стабилизатор не функционировал. То кот заваливался вправо, то в попытке выровняться его заносило влево. Он передвигался, как старый пьяница, и все время рычал. При этих звуках, не веря глазам своим, из кустарника вылез П. К. Д. К. рявкнул таким тоном, что, поняв недвусмысленное предупреждение, П. К. как патентованный трус ушел назад, в кусты, не сводя глаз с Д. К.

Слыша приближающиеся шаги Зика, Пэтти побежала в дом, но Зик опередил ее. И преградил ей путь у самой двери.

- Пэтти, прошу, выслушай. Я здесь по делу.

- Заходи, Зик, - тут же высказалась Ингрид. - У меня новая пластинка группы "Сканкс".

- Спасибо, - ответил он, - но у меня мало времени. Мне нужно твое согласие, а также Пэтти и Майка.

Он перевел взгляд на Пэтти.

- Сегодня вечером расследование входит в завершающую фазу. Минуточку, Пэтти, дослушай меня до конца.

Он глубоко вздохнул.

- Доктор согласен. Он сказал, что с Д. К. не случится ничего плохого, если мы примем все меры. Как и прежде, котом непосредственно займется Ингрид.

Пэтти спросила:

- Ты кончил? Можно мне сказать?

Зик кивнул, и она продолжила:

- Ты приходишь сюда и просишь послать Д. К. для выполнения опасного задания всего лишь через несколько часов после того, как была сделана операция, спасшая ему жизнь. Так может поступать лишь совершенно бесчувственный человек.

- Сестренка, не надо, - сказала Ингрид. Она вертелась, очутившись между двух огней и желая потушить оба.

Тут в разговор вступил Зик:

- Ты сейчас просто плохо относишься ко мне. И поскольку ты привносишь эмоции в решение вопроса, я вынужден сказать, что независимо от того, что ты скажешь, я люблю тебя и не полюблю никого другого. Признаю, что вел себя глупо, когда пытался спрятаться от тебя, но я сделал это именно ради того, чтобы ты не подумала то, что думаешь. Поверь мне, Пэтти...

На лице у нее застыла улыбка.

- Прекрасная линия защиты, мистер Келсо! Уверена, что девушки в Парампе были бы в восторге.

- Сестра! - Ингрид готова была расплакаться. - Прошу, сестренка, я хочу с тобой поговорить.

- Говори с ним, - посоветовала Пэтти, заходя в дом. - Это ты его любишь. Я - нет.

- Стой здесь и не уходи, - сказала Ингрид Зику. - Дай честное скаутское, что не уйдешь, пока я не вернусь.

Он кивнул, и Ингрид побежала за Пэтти. Он глядел на Д. К., предпринимавшего попытки взобраться на крыльцо. Задние ноги не слушались, и кот все время оседал назад. Каждую ступеньку он преодолевал с четвертой-пятой попытки. За каждой неудачей следовало громкое рычание.

Зик смотрел, и тревога его росла. Он не знал, чем помочь. А если бы и знал, то не смог бы в силу двух обстоятельств. Первое: за этим бы последовал приступ аллергии; второе: риск потерять руку. И все же ему хотелось оказать помощь, поскольку Д. К. принадлежал Пэтти и сейчас ему хотелось быть рядом с нею, даже через этого кота.

Зик придерживал открытую дверь. Но Д. К. из последних сил завалился в комнату на спину, так и не заметив, кто послужил ему швейцаром. Даже нюхальник нуждался в ремонте. Никаких запахов, как ни сопи.

А это что за одеяние? Как только он будет в форме, сорвет его. Что бы это ни было, это посягательство на его частную жизнь.

В спальне Пэтти Ингрид хлопнула дверью.

- Меня еще никогда так не оскорбляли. И это моя сестра, унижающая одного из самых очаровательных мужчин на свете.

- Не будешь ли ты любезна заняться своими делами и покинуть мою комнату? отрезала Пэтти.

Ингрид заперла дверь и положила ключ в карман.

- Я не уйду, пока не скажу, что хочу сказать. Ты считаешь себя христианкой, но не желаешь даже дать шанс оправдаться. Неужели ты думаешь, что его интересуют уличные девки?

- Откуда ты знаешь, что она - уличная девка? Ты ее в глаза не видела. Ты рассуждаешь о людях, о которых ничего не знаешь. В семнадцать лет ты собираешься учить меня..

- О'кей, ты на семь лет старше. Но есть люди, которые так и не становятся взрослыми. А некоторые взрослые так и не достигают кое в чем моральной зрелости. Человек может быть зрелым, но далеко не во всем...

Она заговорила тише:

- Ты самая лучшая из сестер на свете, и ты почти всегда бываешь права, но в этом деле ты попала пальцем в небо. Неужели не понимаешь, сестренка, что для тебя было просто неожиданным ударом увидеть их вместе и ты подумала то, что подумала, и поторопилась сделать вывод, а когда ты это сделала, ты заставила страдать другую сторону и упрямая, как все Рэндаллы, не захотела обдумать случившееся еще раз. Ты хочешь сделать ему больно, чтобы сравнять счет. Почему вы, взрослые, мучаете себя и своих любимых и не можете честно признаться в своих чувствах?

- Книжек начиталась...

- Да, начиталась. Разве не за тем отец послал меня в школу, чтобы я научилась понимать жизнь? И еще одно. Любовь немыслима без доверия, и достаточно малейшего подозрения, чтобы ее разрушить. Надеюсь, что настанет день, когда я влюблюсь в человека, похожего на Зика, и когда это случится, я буду его любить, любить до бесконечности, и мою любовь ничто не изменит.

Она бросилась на кровать и обняла Пэтти.

- Сестричка, подумай об этом. Больше я ничего не прошу. Пусть твое самомнение немного отдохнет, а ты поразмысли обо всем трезво и объективно, тем более ты теперь знаешь, что эта женщина - информатор и Зик очутился в западне, а ты теперь губишь свою жизнь, Зика и мою.

Пэтти растянулась на кровати. В голубых затуманенных глазах появилась едва заметная искорка смеха.

- Значит, по-твоему, - произнесла она, - мне надо выйти замуж за Зика потому, что его любишь ты?

И она то ли заплакала, то ли рассмеялась, уткнувшись Ингрид в плечо.

28

На узле связи без умолку трещали телетайпы, посылая нескончаемый поток давних сплетен. Сбоку, у контрольного пункта сидел агент, поддерживавший связь с радиофицированными автомобилями, патрулирующими по огромному раскинувшемуся городу. Зик, Ньютон и еще два агента следили за патрульным под номером двадцать, двигавшимся вслед за Филиппом Дювалем и Шерли Хатчинсон, ехавшими в "Национальный банк Дальнего Запада" на Уилшир-бульваре. Это был район богатых магазинов: неподалеку находился универмаг "Буллок и Маньэн", где самая дешевая ночная рубашка стоит не меньше ста долларов.

Патрульный номер двадцать замолчал, ожидая появления своих подопечных. Агент, стоявший рядом с Зиком, предположил:

- Он может влепить в нее заряд по ходу движения. Никто не услышит.

Зику такой вариант показался сомнительным. Из проезжающих машин можно заметить, как человек валится на сиденье. И все же чужая душа - потемки. Однако тут риск был оправдан. Гораздо больше Зик опасался того, что Дюваль повезет Шерли прямо на фабрику, где с нею без помех разделается Арти Ричфилд.