Борис Стругацкий - Полдень, XXI век, 2009 № 01

Прошло пятьдесят лет. И Жюль Берн без тени сомнения описывает открытие Южного полюса капитаном Немо, на «Наутилусе». Полюс, по версии патриарха, расположен на маленьком островке в океане. Антарктиды нет. Нет шестого континента. Не знает о нем патриарх НАУЧНОЙ фантастики.

Ладно. Давайте сделаем патриарху скидку: все-таки пятьдесят лет не такой уж большой срок. Французская Академия наук, надо полагать, получила весть об открытии Антарктиды от российских коллег достаточно оперативно, но пока еще новость не достигла Амьена, где обитал Жюль Верн. Провинция-с…

Но уж за две-то тысячи лет научные вести и до Амьена доползут… Именно такой срок разделяет роман Жюля Верна и самое известное открытие Архимеда: закон, названный именем знаменитого древнего грека.

При чем здесь Архимед? Очень даже при чем.

«Наутилус» патриарх описал подробно и тщательно. Какой простор! Какие интерьеры! Потолки высоченные! Коридоры — взвод колонной по три маршировать сможет! Огромная библиотека! Огромная гостиная с роялем! Обожал комфорт капитан Немо, бывший индийский принц все-таки… Одна беда: Жюль Берн не ограничился качественными описаниями, скрупулезно указал все размеры, — и специалисты давно подсчитали, что подводный «Титаник», рожденный фантазией патриарха НФ, смог бы худо-бедно погрузиться, лишь заполнив ртутью вместо воды балластные цистерны, а заодно и гостиную с роялем. Иначе никак. Закон Архимеда не позволяет.

Вопрос: можно ли назвать НАУЧНЫМ фантастом писателя, не то не знавшего, не то грубо игнорировавшего элементарный базовый закон физики?

Я бы поостерегся…

Вспомнилось вдруг по аналогии…

Советский писатель Юрий Сотник (ни в малейшей мере не фантаст, скорее детский юморист) сочинил в свое время рассказ «„Архимед“ Вовки Грушина». Фабула проста: шестиклассник-двоечник, начитавшись фантастики, построил подводную лодку. Небольшую, с байдарку размером, как раз на одного шестиклассника вместимостью. Назвал свое творение «Архимедом» — о законе его имени представления не имея. Ну и погрузился…

В отличие от «Наутилуса», нырять решительно не способного, «Архимед» камнем ушел на дно. А вот обратно… Обратно «субмарину» доставали большим коллективом с помощью багров и веревок, благо испытание состоялось на мелководной речушке.

Очень мне этот двоечник кое-кого напомнил своим презрением к законам физики… Имел все шансы, повзрослев, стать фантастом. Научным.

Мы подробно разобрали лишь наиболее одиозные примеры из одного романа, одного из самых известных. Список «антинаучностей» — даже для девятнадцатого века «антинаучностей» — можно продолжать очень долго. Во времена Жюля Верна зоологи прекрасно знали, что андский кондор ну никак не поднимет подростка, устройство лап не позволяет («Дети капитана Гранта»); знали, что дюгонь — мирное травоядное животное, а вовсе не тот кровожадный монстр, что описан в «Таинственном острове». (Упомянутый роман, кстати, вызывает в равной степени здоровый смех что у зоологов, что у инженеров — крайне забавные технологии изложены.) И этнографы девятнадцатого века знали, что латыши никакие не славяне («Драма в Лифляндии»)… И специалисты по баллистике могли бы объяснить патриарху, что выпущенный из гладкоствольной пушки конический снаряд полетит не ровно и прямо, но вращаясь совершенно хаотически… И…

Побережем бумагу, уж поверьте на слово: список и в самом деле длинный. Перейдем к выводу: в титуле «патриарх НФ» буква «Н» вызывает сильные сомнения… Какая-то она не совсем заслуженная.

А теперь вовсе крамольный тезис: буква «Ф» — то есть «фантастика» — сомнений вызывает не меньше.

Доказательства? Сейчас изложим.

Слова «фантаст» и «фантастика» происходят все-таки от «фантазии». То есть фантаст, по определению, — писатель, дающий-таки волю своей фантазии. Отправляющий ее в смелый полет, за границы изведанного… Но это красивые фразы, ничего не доказывающие. Перейдем к фактам.

Ознакомившись с романом Герберта Уэллса «Первые люди на Луне», патриарх НФ возмущался: «Я отправил своих героев на Луну с порохом, такое может случиться на самом деле. А где мистер Уэллс найдет свой „кейворит“? Пусть покажет мне его!»

Ну и как бы помягче охарактеризовать фантазию автора этих слов? Бескрылая? Приземленная? Унылая была у патриарха фантазия, уж извините.

Еще пример. Роман «Путешествие к центру Земли». Герои его попадают в громадную полость в центре планеты, населенную доисторическими существами. Вот уж где простор для полета фантазии — пари, порхай, исполняй фигуры высшего пилотажа! Но патриарх фантастики скромен: вместо каскада фееричных приключений выдает нам две скудные сцены. В первой происходит поединок плезиозавра с ихтиозавром, который герои и не рассмотрели-то толком. Второй момент интереснее: вдали появляется стадо мастодонтов, а пасет его гуманоид в два человеческих роста! Вот это да! Читатели затаили дыхание… А зря. Можно спокойно выдохнуть. Показав читателям этакий большой леденец, Жюль Верн словно бы испугался небывалого порыва собственной фантазии: леденец тут же спрятал, а персонажей романа немедленно отправил наверх, на поверхность… И ничего никогда больше мы не узнаем про пастухов-гигантов и их домашних животных…

Академик Обручев, читавший «Путешествие к центру Земли», был крайне недоволен: еще бы, выкатить этакую пушку и ни разу не выстрелить! Иметь такой шанс рассказать о вымершей флоре-фауне и так бездарно его профукать! Сел и написал рассерженный академик свой роман, «Плутонию», — и вот эту книгу можно без всяких натяжек назвать классикой НФ: и просветительская, популяризаторская задача выполнена на все сто процентов, и полет своей' фантазии Обручев не пытается втиснуть в куцые рамки правдоподобия — описаны и схватки с динозаврами, и война с гигантскими псевдоразумными муравьями с применением химического оружия, и общение с неандертальцами…

Тему полой Земли использовали многие авторы, всяк по-своему. Сенковский-Брамбеус, например, — для едкой политической сатиры («Сентиментальное путешествие на гору Этну»), Берроуз (цикл «Пеллюсидар») — для лихих приключений, особыми идеями не отягощенных. Но, извиняюсь за современный сленг, столь откровенно слил тему лишь патриарх научной фантастики…

И это не единственный случай, когда Жюль Берн словно бы пугается редких вспышек своей фантазии.

Еще пример. «С Земли на Луну». В течение всего романа отливали циклопическую пушку и огромный снаряд к ней. Наконец-таки отлили, бесстрашные астронавты-камикадзе залезли внутрь ядра, ба-бах! — полетели! И конец книги.