Татьяна Точилова - Healing. Эволюция Юности 2.
— Не нужно. Пока.
Мужчина кивнул и продолжил, не глядя на неё.
— Наша мать, соответственно, Ваша бабушка Арини-Элизее Шонор вышла замуж за нашего отца, Сантерента Авито, когда он работал атташе авентского представительства здесь, на Земле. Летиция была старше меня на двенадцать лет, она жила отдельно после поступления в Летную Академию, так что мы нечасто общались. — Он немного помолчал. — Наши родители расстались, когда мне было семнадцать и отец решил вернуться на Авент, забрав меня с собой. Мама была постоянно занята важными миссиями, так что ни она, ни я не возражали. Мне было интересно испытать жизнь в совершенно другом мире. Как оказалось, — он усмехнулся и Ени подняла голову, — они не так уже сильно отличаются. — Тут только ей в глаза бросилось, что он действительно, в соответствии со словами Лавендер, выглядел сильно похудевшим, почти изможденным, с посеревшей кожей и истончившимися чертами лица. В груди девушки что-то так неприятно кольнуло… странная смесь чувства вины (это-то откуда?) и желания немедленно накачать его витаминами и восстановителями. — Я почти не поддерживал связи с мамой и Летти, они иногда только появлялись, если оказывались на Авенте или рядом по делу. Не знаю, честно говоря, как так получилось. Но в общем… сначала умерла мама. На её похороны мы ещё приехали. Потом Летиция… мы не успели на церемонию прощания, насколько я слышал, даже её мужа там не было. И через полтора года умер отец. Моя жизнь на Авенте была… не слишком красочной, но исследования можно вести где угодно, и меня это не волновало. Но после смерти отца… я просто начал ощущать свою чуждость. Я приспособился ко всем ритуалам и нравам, но даже и не пытался принять тот образ жизни. Авентец, но без интереса к Авенту. И мало-помалу мне стала вспоминаться Земля. А именно Друин. Это мой родной город, место, где я родился. И я просто подумал… что здесь всё будет по-другому. Надо ли говорить, что я ошибался в очередной раз? — его горький смех почти заставил Ени забыть о рассказываемой истории, вынуждая чувствовать его эмоции почти как свои. — Итак, я вернулся в Друин спустя тридцать пять лет, совершенно не представляя, что делать дальше. Естественно, я встретился с Императрицей, она была близкой подругой сначала мамы, а потом и Летти, что-то вроде друга семьи. И она… спросила меня… — тут он опять остановился, словно готовясь к чему-то. — Спросила, что я собираюсь делать. И я ответил… — Энзеллер сделал глубокий вдох и выдох, открыл глаза и посмотрел на Айению. — И я ответил, что буду жить как привык — под именем Авито.
Это явно была какая-то очень важная информация, судя по его лицу подсудимого, ждущего вынесения приговора, но она никак не могла понять, чем именно, так, только неясные ощущения, предположения… О.
— Да, Айения, — очевидно, мысль на её лице отразилась достаточно четко. — Ты всё правильно поняла. Я отказался от своей фамилии. Ну и, соответственно, и от своего рода.
— Но… почему? — смогла выдавить Ени.
— Если б я знал… Разумеется, тогда причины казались мне рациональными, хоть и не самыми оправдывающими. Просто… говорим Шонор, подразумеваем летчик. При обычных обстоятельствах это не имеет значения, но когда остаешься один… — он опять остановился, чтобы обуздать свои эмоции. — В общем, у меня не было уверенности, что я смогу восстановить наш род, учитывая личный опыт. И всю оставшуюся жизнь объяснять после представления, что я — связанный с летной профессией, но всё же учёный… Я не думал, что смогу это выдержать.
Теперь все более-менее объяснялось. Губы Айении сжались и она взглянула на своего преподавателя теперь уже без примеси жалости и влечения.
— Но я ведь смогла.
— О, да, — на Авито не слишком повлияла её реакция, он ожидал её уже долгое время. — Именно это мне сказала Императрица, когда я примчался во Дворец второго сентября год назад и потребовал объяснений. Она ведь не сказала, что ты жива тогда. "Эта девочка, бывшая изначально в гораздо более худших условиях, чем ты, без всякой поддержки, в одиночку, приняла на себя всю ответственность, от которой ты сбежал. Какое право ты имеешь требовать информации о родственниках, от которых ты отказался?"
То, что она являлась предметом разговора главы государства, несколько нарушило течение мыслей Айении, достаточно обвинительное течение, тем более, что с самоуничижением Энзеллер справлялся сам, девушка даже испугалась отчаянию, проглядывающему в его глазах и голосе.
— Сейчас-то я прекрасно понимаю, что мои все тогда логические выкладки и обоснования на самом деле прикрытие трусости и слабости. Это было даже не вопросом риска, это было то, что я должен сделать, во имя своих родителей, сестры, всех предков, своей страны! — он закусил губу и почти неверяще помотал головой. — Господи… если бы я тогда не поддался своему страху, просто сделал всё как нужно, всего лишь одна правильная фраза… И я бы знал, что я не один. И всего лишь пятнадцать лет… и ты была бы здесь, — в его глазах, устремленных на девушку, было столько сожаления и, может, чего-то другого, что Айения оказалась почти парализованной силой эмоций, пока он не опустил глаза и закончил почти опустошенно. — Но сейчас, единственное, что мне остается — это боль и бесчестье…
Айения прочистила горло. Кое-какой момент нужно прояснить прямо сейчас, поскольку все родовые проблемы требовали слишком долгих обсуждений и размышлений.
— Проф… Энз… Энзеллер. Почему Вы сегодня… в общем, почему Вы так поступили сегодня в Академии? Я имею в виду… ну это… поце…
— А чего-нибудь покрепче нет? — не подумав, спросила Оро и ужаснулась. Вечер с «не-чаем» предполагает далеко идущие последствия… Но Акарас почему-то смешался и отвел глаза:
— Лучше нет…
— Почему? — удовлетворить свое любопытство ведь можно, правда?
— Айя тебе не рассказывала? — непонимающий взгляд девушки свидетельствовал, что нет. — Ну и хорошо. У меня есть горячий шоколад…
— Лееецри… плохо переносишь алкоголь? — Оро всё-таки не смогла отказать себе в маленьком удовольствии и довольно ухмыльнулась.
— Да! Ну и что?! Я должен немедленно скончаться от стыда?! — судя по уровню возбужденности, Акарасу именно этого сейчас и хотелось. — Хорошо! Будет тебе твоя выпивка, — и он, бурча, полез в шкафчик. Девушка осторожно присела на высокий стул. Пока что всё относительно неплохо. В смысле, вечер не был ещё безвозвратно испорчен.
— Тут есть вино, ликеры, традиционные напитки… — всё ещё немного раздраженно начал перечислять Акарас.
— Что-нибудь из последнего. Пооригинальней. У тебя же должен быть самый лучший товар, верно, Лецри?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});