Андрей Мартьянов - Конкистадоры Гермеса

— Займите свое место, господин генерал-майор. — Ярцев указал мне на свободное кресло у терминала дальней связи. Больше того, он отступил от непреложной традиции и обратился по званию — обстановка изменилась, теперь мы не праздные собеседники, а люди, обязанные выполнять приказ правительства Империи. — Ваш личный канал линии Планка будет активирован немедленно.

— Двигатели “лабиринтной ступени” отключены, — доложил мозг корабля. — Точка выхода соответствует заданным координатам. Выполняется поиск целей…

Щиты на обзорных окнах поднялись. Я невольно бросил взгляд вперед, сразу увидев две яркие оранжево-красные сферы — звезды системы Тридцать Шестая Змееносца.

“…Успехи в освоении космоса и появление колоний за пределами Земли не могли не вызвать пристального внимания со стороны святого Престола. В 2103 году Папа Иоанн-Павел VI создал особую конгрегацию по делам Внеземелья во главе с кардиналом-префектом Умберто Формоза; первый постоянный приход был основан на Марсе, в “Центрополисе”, весной 2112 года; на каждой базе, где работали люди, исповедующие католицизм, появлялась часовня, священники часто входили в состав экипажей кораблей-разведчиков Франции, Испании, Италии и латиноамериканских стран.

По мере развития крупных колоний в системах Альфа Большого Пса и Вольф 360 Ватикан счел необходимым ввести Апостольские Администратуры (епископаты), объединяющие несколько десятков приходов на планетах Гермес и Афродита, где число католиков к 2282 году возросло до 450 тысяч человек в общей сложности. Общины, госпитали, учебные заведения и миссионерские станции курируются монашескими орденами Братьев-Проповедников (Доминиканцы) и святой Терезы Бомбейской (Орден Милосердия).

На сегодняшний день в Дальнем Космосе осуществляют духовную миссию 3927 священников и монахов Римско-католической церкви”.

Глава шестая

Третий рассказ Луи Аркура

СИНДРОМ КРЫЛОВА

По нашему с Крыловым возвращению из Роберваля Гильгоф так и светился таинственностью — доктор всем своим видом будто бы говорил: “А я знаю секрет!”.

— Доброго дня, молодые люди! — Вениамин Борисович встретил нас в салоне “Франца Иосифа”, будучи в привычном облачении пещерного человека — засаленные штаны с отвисшими коленками и драная футболка. Щетиной зарос по самые глаза, только очки сверкали. Столик загроможден грязной пластиковой посудой, рез ко пахнет кофе, на роскошном ковре валяется пустая коньячная бутылка. Больше на корабле не наблюдалось ни единой живой души, даже привычный Сигурд куда-то исчез. — Как отдохнули?

— Хорошо отдохнули, — неуверенно сказал Крылов, оглядывая царящий в салоне разгром. — Как погляжу, вы гоже не скучали. Что такого стряслось? И где все?

— Казаков со своими головорезами развлекается игрой в солдатики на полигоне у союзничков, Аня еще не прилетела с Земли, разгребает дела на “Кронштадте”, а наш говорящий тостер отправился выполнять кой-какое поручение в поселок Фонтен. Это совсем рядом, в двадцати километрах.

— Вы что, отпустили андроида одного? — У Коленьки глаза на лоб полезли. — Инструкции забыли?

— О каких инструкциях может идти речь на Гермесе, друг мой Николай? Сигурду надо приучаться к самостоятельности. Пусть изучает людей, так сказать, в природных условиях, методом проб и ошибок. С тевтонскими вояками он подружился, теперь настало время осваивать быт и нравы мирных поселян. Что вы застряли на пороге, присаживайтесь. Кофе? Только что сварил!

— Мне надо домой, проверить, как собаки, — сказал я.

— Успокойтесь Луи, я каждый день заглядывал в ваш коттедж. Собачки отлично прижились в поместье мсье и мадам Ландри. Создается впечатление, что псины начали забывать, как выглядит настоящий хозяин!

— Этого я и боюсь. Но если дома все действительно нормально, принимаю приглашение.

— За сердечко не беспокоитесь? — Крылов осуждающе посмотрел на пустые стаканчики, пирамида из которых украшала стол перед автоповаром. — Нездоровый образ жизни. А это что такое?

Коленька взял с подушек дивана исчирканные листы бумаги. Какие-то схемы, эллипсы, круги, непонятные символы, пересекающиеся линии — сущая тарабарщина.

— Пытаюсь разгадать одну шараду, — отмахнулся Веня. — Пока безрезультатно. Ну те-с, детишки, рассказывайте. Искренне надеюсь, что ваша поездка не оказалась напрасной. Как долетели?

— Винтовая авиация — это здорово, — провозгласил Крылов. — Только очень уж долго, за эти пять часов можно несколько раз сгонять нашего “Франца” на Землю и обратно. Виды из иллюминатора феерические, не планета, а сказка.

— При всех ваших недостатках, чувство прекрасного вы не потеряли, — уверенно констатировал доктор. — Луи, наш коллега вел себя прилично?

Тут Коленька посмурнел челом, а я перебросил Гильгофу ПМК.

— Все беспристрастно зафиксировано; по счастью, обошлось без жертв и разрушений.

— Николай, я слушаю! — сдвинул брови доктор, явно ожидая худшего.

— В общем… — Крылов откашлялся и воздел очи горе. — Полагаю, это некие проявления телекинеза. Случайно обнаружилось. Хотел взять чашку со стола, а она сама в руки прыгнула. Ну, мы немного поэкспериментировали. Оказывается, теперь я могу перемещать любые предметы.

— То есть как — любые? — изумился доктор. — Произвольного размера и массы? Магомету незачем ходить к горе, она сама к нему придет? Точнее, гору можно притащить?

— Не надо преувеличивать. Положим, самолет С-47 сдвинуть с места я могу — надо было видеть физиономии аэродромных техников в Робервале, когда “Дуглас” покатился по полосе с неработающими двигателями!

— Мелкое хулиганство, вот как это называется, — покачал головой доктор. — Когда вы перестанете ребячиться, Николай? Тренируйтесь на бревнах, валунах или сходите в саванну, заставьте полетать мегалания… Воображаю, какие пойдут слухи, если фермеры увидят гигантского варана, парящего в воздусях!

— Кто здесь говорит о ребячестве, Вениамин Борисыч? — невинно поднял брови Крылов. — Едем дальше. Про тепловое зрение я уже говорил, теперь еще могу видеть в рентгеновском диапазоне — любые проявления радиоактивности, синеватое или зеленое свечение. Тоже приходится “настраиваться”, но гораздо быстрее, чем раньше. В голове будто тумблер щелкает. Примерно то же самое с магнитными полями, вижу их как голубую паутину. И никаких особых неудобств, могу “включить” любой диапазон или сразу несколько на выбор, мир преображается — начинаешь постигать всю глубину и насыщенность…