Александр Шалимов - Странный мир (сборник)

— Уж не хочешь ли сказать, что твоя оболочка лучше подошла бы? обиделся Буб.

— Успокойся, не хочу. Мы с тобой — одной клумбы одуванчики. Мыслям Итуморо будет одинаково тесно и тут и там…

Джуд выразительно похлопал по затылку сначала себя, потом приятеля.

— Плохо, Джуд…

— А кто говорит, что хорошо? Очень плохо, когда этак сразу из тебя хотят сделать гения. Я только теперь начинаю понимать, чем все это может обернуться…

— Вы только послушайте, профессор, о чем они говорят, — возмутился ассистент, указывая на экран видеофона.

На экране виднелись мрачные физиономии Джуда и Буба Колли.

— Мне больше по душе этот, как его, Джуд, — задумчиво сказал профессор. — По крайней мере он честно самокритичен. Второй — просто недоросль.

— И это наследники великого Итуморо! Если бы старик мог знать!

— Ничего бы не изменилось, мой мальчик. Это система. А за ней закон и сила… Мы с вами уже не один раз переключали биотоки интеллектуалистов таким вот недоразвитым переросткам. В нашей стране образовалась каста, претендующая на привилегию ничему не учиться, а приобретать знания в готовом виде: претендующая на право получать по наследству не только материальные, но и духовные ценности.

— Однако теперь речь идет о самом Итуморо.

— Милый мой, после операции от Итуморо ничего не останется. Все сведется к одной видимости. Эти два молодчика поумнеют ненамного. Вот, профессор протянул ассистенту несколько листков. — Видите, от трех четвертей до четырех пятых всех индексов придется стереть.

— Но это преступление!

— Пожалуй, меньшее, чем если бы этим парням переключить весь интеллект Итуморо.

— Фактически при операции мы уничтожим личность Итуморо.

— Для мировой науки его личность сохранится в его книгах, записях, фильмах.

— Но почему не найти достойного человека, которому можно переключить все индексы Итуморо? Все целиком! Человека, который стал бы истинным наследником и продолжил его работу?

— Этот вопрос лежит вне нашей с вами компетенции, мой милый. Прекратим бессмысленную дискуссию.

— Но…

— Я сказал — прекратим…

— Боитесь, что могут подслушать?

— Нет, потому что эта лаборатория — кажется, единственное место в нашем полушарии, где нельзя организовать подслушивания. Однако продолжать разговор я не хочу…

— Жаль, профессор. Очень жаль… Потому что от нас с вами сейчас зависит многое. Практически зависит почти все… Высокая комиссия, которая будет присутствовать при операции, ровно ничего не смыслит в существе дела. Прошу вас, профессор, подумайте…

— Идите готовить аппаратуру, Флетчер!

Тон, которым были сказаны последние слова, заставил ассистента умолкнуть.

— Господин Главный Советник, к операции все готово…

— Превосходно, профессор. Начинайте. Вы, надеюсь, не станете возражать, если я и остальные члены комиссии побудем некоторое время на пульте управления.

— Это ваше право, господин Главный Советник.

— Мы не будем им злоупотреблять. Лишь сегодня мы находимся тут все. В дальнейшем будет присутствовать один из нас.

— Вот мой ассистент, господин Главный Советник. Он познакомит вас с аппаратурой и будет давать необходимые объяснения по ходу операции. Я покидаю вас, господа. Мое место в кабине, где находится… тело высокочтимого Кики Итуморо.

— Надеюсь, не только тело, но пока и разум, профессор.

— Да-да, разумеется. Но после операции останется лишь тело.

— Которое мы и погребем с величайшими почестями, — заметил один из членов комиссии.

Высокая фигура в белом халате и блестящем рогатом шлеме выступила вперед:

— Прошу внимания, господа. Прошу всех надеть защитные шлемы. Это совершенно необходимо, чтобы исключить влияние ваших биотоков. Так, благодарю вас. Включаю правый экран. Вы видите на нем внутренность кабины, в которой лежит академик Кики Итуморо. Как вам известно, он уже трое суток находится в состоянии анабиозного сна. Все процессы в его теле заторможены. Бодрствует лишь мозг.

— Осознает ли он происходящее? — поинтересовался один из членов комиссии.

— Мы не знаем этого. По мере хода операции отдельные ячейки мозга выключаются, и к концу операции наступает смерть. Впрочем, активных сигналов мозга при таких операциях наша аппаратура никогда не записывала.

— Не будем отвлекаться, господа, — сказал Главный Советник.

Ассистент молча поклонился.

— Продолжаю, — начал он после короткой паузы. — Вы видите, в кабине появился профессор с помощниками. Они надевают на голову Кики Итуморо шлем-передатчик с электродами особой конструкции. В этом передатчике около тридцати миллионов игл-электродов.

— Нас не интересуют технические детали, — заметил Главный Советник.

— Слушаюсь… Включаю второй экран. На нем вы видите камеру, в которой лежат наследники. Они тоже находятся в состоянии глубокого сна. У них на головах уже надеты шлемы-приемники. Сейчас происходит завершающая проверка аппаратуры…

— Интересно, каковы были последние слова этих ребят перед усыплением? спросил Главный Советник.

— О, ничего особенного, сэр. Они не знали, что оба становятся наследниками, и каждый готов был уступить эту честь другому. Колли даже пробовал вырываться и плакал, когда его усыпляли.

— Поразительное бескорыстие и высокое благородство, — заметил Главный Советник. — Мы не ошиблись. Они будут достойными наследниками великого Кики Итуморо. Надеюсь, вы согласны со мной, ассистент?

— Простите, господа, — быстро начал ассистент, не отвечая на вопрос Главного Советника. — Профессор подал мне знак, и я должен включить центральный экран. На нем вы увидите трансформированные зрительные образы всего того, что бессмертный Кики Итуморо передает своим наследникам. Над экраном четыре лампочки-индикатора: синяя, зеленая, оранжевая и красная. Вспышка синей лампочки будет означать, что объем информации, наблюдаемой вами на центральном экране, поступил в мозг Джуда Рикерса, вспышка зеленой лампочки — что информация передана Бубу Колли. Оранжевая лампочка относится к третьему — не главному наследнику Итуморо, который примет второстепенную техническую информацию. Это большой электронный мозг нашей лаборатории. Красная вспышка будет означать, что данная информация подлежит уничтожению… Внимание, господа, операция началась.

На пульте управления воцарилась напряженная тишина. Десять пар глаз не отрываясь следили за центральным экраном.

Однако зеленоватый экран оставался светлым и пустым.

— От напряжения у меня в глазах появились радужные круги, — заметил вполголоса один из членов комиссии. — Но мне кажется, я ничего не вижу. Скажите, ассистент, а вы видите что-нибудь?