Эдгар Берроуз - Мечи Марса

Из предосторожности мы их связали и заткнули им рты.

– Что теперь? – спросил Гар Нал. – Как же нам выручить женщин?

– Вначале я попробую вернуть твой корабль, – ответил я, – потому что даже если мы продлим перемирие, у нас будет больше шансов вернуться на Барсум, если мы овладеем обоими кораблями, ведь с одним из них может что-нибудь случиться.

– Ты прав, – сказал он, – к тому же мне не хочется терять свой корабль. Это плод мыслей и трудов всей моей жизни.

Я приказал кораблю подняться и отлететь так, чтобы его не видели из замка.

Я сделал это главным образом для того, чтобы сбить со следа таридов на случай, если кто-нибудь их охранников заметил приближение корабля к нашей башне.

Когда мы пролетели небольшое расстояние, я приказал кораблю спуститься и снова вернуться к замку со стороны двора, где лежал корабль Гар Нала.

Я держался над самыми деревьями леса и двигался очень медленно, без огней. Над стеной замка я остановил корабль и внимательно осмотрел двор. Все шло слишком хорошо, и я шепотом спросил у Умки, возможно ли, чтобы замок не охранялся ночью.

– Внутри замок охраняется всю ночь, – сказал он, – и у подножия Бриллиантовой башни есть стража, но она охраняет Ул Васа от его собственных людей. Они не боятся, что ночью из-за стен нападет враг. Леса Ладана полны диких зверей, и если отряд войдет в лес ночью, звери поднимут такой вой и рев, что предупредят о нападении вовремя. Как видишь, дикие звери в лесу охраняют их по ночам.

Это убедило меня, что во дворе никого нет.

Я перевел корабль через стену и опустил рядом с кораблем Гар Нала. Я быстро отдал приказания:

– Ты, Гар Нал, проберешься на борт своего корабля и поведешь его следом за моим. Мы отправимся к окну комнаты, где находятся женщины. Когда я остановлюсь у их окна, двери с обеих сторон моего корабля будут открыты. Открой дверь своего корабля, чтобы в случае необходимости ты мог перебраться на борт моего и войти в комнату женщин. Нам может понадобиться помощь, если женщин хорошо охраняют.

21. В БРИЛЛИАНТОВОЙ БАШНЕ

Смутные предчувствия охватили меня, когда Гар Нал вошел в свой корабль: казалось, над нами нависла какая-то опасность, но я постарался отбросить эти мысли, во мне могла говорить лишь неприязнь к этому человеку, поэтому я стал думать о предстоящем деле.

Ночь была темной. Ни Марс, ни Хлорус не взошли. Я знал, что в этот час их не будет на небе, и поэтому именно сейчас решил попытаться освободить Дею Торис и Занду.

Вскоре я услышал шум двигателей корабля Гар Нала, который, как мы договорились, и будет сигналом к старту. Оторвавшись от земли, я перелетел стену и направился в сторону от замка. Так я поступил на случай, если нас все же обнаружил какой-нибудь наблюдатель. За нами виднелся темный корпус корабля Гар Нала. Поднявшись по широкой спирали, я повернул в сторону замка. Приблизившись, я отыскал взглядом высокую башню. В ней находились Дея Торис и Занда, и, если Озара не предала меня или случайное обстоятельство не помешало ей, джэддара также должна была быть там.

Я верил в честность и верность Озары, и если она говорила правду, то у нее было достаточно оснований пытаться избежать когтей Ул Васа, однако она могла не с таким энтузиазмом отнестись к мысли о бегстве с Деей Торис и Зандой.

Сознаюсь, что не понимаю женщин. Некоторые их поступки, их образ мышления часто необъяснимы для меня. Да, я не умею обращаться с женщинами, но я и не настолько глуп, чтобы не заметить отношения ко мне Озары и понять, что интересы джэддары таридов могут оказаться противоположными интересам принцессы Гелиума.

Озара, джэддара таридов, была, однако, не единственной, в ком я сомневался. Я не верил Гар Налу. Не берусь утверждать, что кто-нибудь из людей, заглянув ему в глаза, поверил ему. Вот Ур Джан был моим открытым врагом. Все его интересы требовали, чтобы он предал и уничтожил меня.

Занда за это время могла узнать от Деи Торис, что я и есть Джон Картер, принц Гелиума. Тогда это, несомненно, освобождало ее от всяких обязанностей по отношению ко мне, и я не мог не помнить, что она поклялась отомстить – убить Джона Картера при первой же возможности. Значит, я мог рассчитывать только на Джат Ора и Умку. Слишком многое при этом отводилось на долю человека-кошки. Его намерения могли быть хороши, но я не знал, каковы его боевые качества, хотя кое-что убеждало меня, что Умка будет ценным союзником.

Пока в моем мозгу мелькали эти мысли, я медленно направлял корабль к Бриллиантовой башне. Облетая вокруг нее, вскоре я увидел красный шарф на подоконнике освещенного окна.

Корабль тихо подлетел ближе. Двери с обоих бортов были открыты, чтобы позволить и Гар Налу подойти к окну. Я стоял на пороге, готовый прыгнуть в комнату, когда корабль подойдет достаточно близко. Комната за окном была освещена не очень ярко, но я мог видеть фигуры трех женщин, и в моем сердце вспыхнула надежда.

Красный шарф в окне не вполне успокоил меня, так как я понимал, что он может оказаться уловкой, но присутствие трех женщин в комнате с очевидностью свидетельствовало, что Озара точно выполняет отведенную ей роль.

Когда корабль приблизился к подоконнику, я приготовился прыгнуть в окно, и в момент прыжка услышал тревожный крик далеко внизу подо мной. Нас обнаружили. Поднимаясь с пола, я услышал взволнованный и счастливый голос Деи Торис:

– Мой вождь! Я знала, что ты придешь. Я знала, что куда бы меня не увезли, ты меня найдешь.

– Даже на самом краю Вселенной, моя принцесса! – ответил я.

Крики внизу не оставляли времени для приветствий и объяснений, к тому же ни я, ни Дея Торис не открыли бы посторонним чувств, рвавшихся из нашей груди. Я хотел прижать ее к сердцу, коснуться ее прекрасного тела, покрыть ее губы поцелуями, но вместо этого сказал:

– Идем, мы должны немедленно вернуться на корабль. Охрана внизу подняла тревогу.

Подошла Занда и схватила меня за руку.

– Я знала, что ты придешь, Вандор.

Я не понимал, почему она вновь произносит это имя. Могла ли Дея Торис не сказать ей, кто я?

Озара тоже знала мое настоящее имя. Казалось невероятным, что она не упомянула его, когда объясняла двум заключенным женщинам план освобождения. Джэддара таридов не приветствовала меня. Она молча смотрела суженными зрачками из-под шелковых длинных ресниц. Когда мои глаза на мгновение остановились на ней, мне показалось, что я уловил какое-то злорадство, но, возможно, мне это только показалось. Мне некогда было анализировать ее чувства. Повернувшись к окну, я окаменел: корабля не было.

Подбежав к окну, я выглянул: слева уходили в ночь оба корабля. Женщины заметили мое замешательство.