Алексей Калугин - Осколки реальности

– А как же этот? – Кадишш махнул рукой в сторону лежащего неподалеку мертвого монстра. – Что же он ни во что не трансформировался, а просто сдох?

– В отличие от меня он не наделен разумом, – с улыбкой ответил Гефар.

– Не уклоняйся от основной темы, – напомнил Гефару Андрей. – Где ты нашел Юнни?

– Ну, если быть до конца честным, то у нас с ним возник довольно-таки плотный контакт на подсознательном уровне еще в тот момент, когда я впервые нанес вам визит на территории вашей части. – Гефар скосил лукавый взгляд на Шагадди. – Должен признаться, та наша встреча закончилась не совсем так, как я ожидал, но, возможно, оно и к лучшему. С тех самых пор я больше не терял Юнни из виду. Мы стали с ним так же близки, как и вы со своим партнером, лейтенант Апстрак. – Гефар заговорщически подмигнул Андрею.

– И чем же закончились ваши близкие контакты? – не обратив никакого внимания на последнее замечание Гефара, спросил Андрей.

– Мне немного неловко в этом признаваться, – изображая смущение, Гефар потупил взгляд. – Но мне, Воину Тьмы, которому, как всем вам прекрасно известно, предстояло открыть Врата Зла, пришлось обратиться за помощью к простому смертному. – Он снова поднял взгляд, который теперь был холодным и колючим. – Мы сделали это вместе с Юнни.

– Что ты мелешь? – воскликнул Шагадди вне себя от негодования и возмущения. – При чем здесь Юнни? Не путай парня в свои грязные дела!

Шагадди рванулся вперед, и Андрей понял, что бессмысленно пытаться удержать его.

К счастью, Шагадди оказался не настолько безрассуден, чтобы ввязываться в драку с Гефаром. Он лишь злобно глянул на лысого старика, после чего схватил в охапку Юнни и стащил его с капота машины.

– Все в порядке, парень! – Шагадди посадил Юнни на асфальт неподалеку от машины и сунул ему в одну руку свой недопитый стакан гиза, а в другую – конфету.

– Впрочем, можно посмотреть на дело и под иным углом, – наклонив голову к плечу, сказал Гефар. – Если бы не предательство Юнни, танки «Кейзи» сейчас не стояли бы на территории Сабатской Цитадели.

– Что ты хочешь этим сказать? – недоверчиво прищурился Андрей.

– Диалектика. – Гефар развел руками, словно извиняясь за то, что ему приходится объяснять очевидные вещи. – Для того чтобы был отдан приказ о вводе двух корпусов внутренней стражи на территорию Гиблого бора, Юнни пришлось сочинить историю о скрывающихся в лесу мятежниках. Попутно он обвинил в нелояльности по отношению к Пирамиде своего непосредственного командира лейтенанта Апстрака и командира подразделения «Кейзи» полковника Бизарда, в результате чего всему батальону был подписан смертный приговор. Согласись, лейтенант, если бы не это обстоятельство, полковник Бизард, при всем его здравомыслии и критическом отношении к приказам, отдаваемым Генеральным Штабом Пирамиды, никогда бы не решился вести свои войска на штурм Сабатской Цитадели.

Андрей посмотрел на Юнни, который сидел на мостовой, поджав ноги и обхватив руками себя за плечи. Стакан, который дал ему Шагадди, валялся на асфальте в темной лужице гиза. Но конфету он сунул за щеку и сосал ее, звучно сглатывая густую сладкую слюну. Временами взгляд его скользил по лицам солдат, но, похоже, никого из них он не узнавал. Или же не хотел узнавать.

– Ты заставил его сделать это, – произнес Андрей, не обвиняя Гефара, а всего лишь констатируя факт, в котором лично у него не было никаких сомнений.

– Отнюдь, – покачал головой Гефар. При этом его широкие губы вопреки обыкновению не расплылись в самодовольной, насмешливой ухмылке. – Вспомни, лейтенант, я же не смог заставить тебя делать то, чего ты не хотел. Да и Шагадди готов был скорее умереть, чем пойти на сделку со мной. Нет, лейтенант, – Гефар снова качнул головой из стороны в стороны, – я ничего не заставлял Юнни делать против его воли. Он был готов совершить какой-нибудь безумный, безрассудный поступок, а я всего лишь направил его действия в определенное русло.

Странно, но на этот раз Андрей поверил Гефару. Возможно, потому, что, не желая самому себе в этом признаваться, в душе он понимал, что Гефару незачем было придумывать эту историю. Можно было держаться гордо и независимо в присутствии Воина Тьмы, но при этом отдавать себе отчет, что в условиях, когда миром правят законы запредельной реальности, хозяином положения оставался Гефар. При желании он мог нанести молниеносный удар, подобно тому, как убил инфицированного мальчика, и исчезнуть быстрее, чем кто-либо из присутствующих успел бы понять, что именно произошло. Если он не делал этого, следовательно, у него и в самом деле были на то весьма веские причины.

– Так что же в таком случае заставило Юнни совершить предательство? – спросил Андрей.

– Страх, – коротко ответил Гефар.

Андрею показалось, что он намеренно не стал давать развернутый ответ, дабы предоставить лейтенанту возможность самому догадаться, о чем именно идет речь. Но после двух суток, проведенных без сна, Андрей был не в состоянии разгадывать шарады.

– Страх? – непонимающе переспросил он. – О каком именно страхе идет речь?

– О страхе перед будущим, – улыбнувшись, ответил Гефар. – Будущее – это стена мрака, из-за которой порою выскакивают куда более ужасные чудовища, нежели то, что вы сегодня завалили. Будущее неопределенно и непредсказуемо. Его, по сути, не существует вовсе. И тем не менее человеку приходится жить, постоянно думая о нем. А что там думать? В конечном счете будущее – это смерть. Иными словами – ничто. Смириться с этим и продолжать жить совсем непросто. Для этого, как мне кажется, нужно быть либо законченным идиотом, либо во что-то очень глубоко верить. Ну, к примеру, в новую жизнь или в бессмертие собственной души. Хотя, на мой взгляд, – Гефар усмехнулся с нескрываемой иронией, – вера в подобные бредни тоже сродни легкому идиотизму.

– Ты хочешь сказать, что Юнни потерял опору в жизни?

– Можно и так сказать, – подумав, кивнул Гефар. – Хотя скорее всего у него ее никогда и не было.

– Он прошел вместе с нами через Гиблый бор, – покосившись на Гефара, заметил Шагадди.

– Только потому, что рядом с ним находились два сильных и уверенных в себе человека, – ответил Гефар.

– Что с ним будет теперь? – взглянув на неподвижно сидящего на мостовой Юнни, спросил Андрей.

– Не знаю, – с безразличным видом пожал плечами Гефар. – Мне, признаться, уже надоело следить за тем, как бы он не перегрыз себе вены на руках или не вогнал в глаз остро заточенный прут. Должно быть, теперь его мучает совесть за то, что он совершил, хотя, по-моему, он не отдает себе отчета в том, к чему все это привело. Наверное, ему нужна консультация квалифицированного психиатра. Только где ж теперь такого отыщешь?