Марина Дяченко - Vita Nostra

Никогда в жизни Сашка не видела настоящего капустника, а этот был очень хорош: остроумный, в меру громкий и очень яркий. Зал визжал от смеха; грохотала музыка и кружились цветные огни прожекторов. Сашка сидела, держа за руку Костю, и смеялась вместе с ним.

— Как думаешь, он на Захаре не отыграется? — спросила она во время короткой паузы, пока на сцене шла быстрая и несколько бестолковая перестановка.

Костя пожал плечами:

— Не знаю. Вот честно. Но я бы на месте Захара не рисковал.

Концерт закончился.

Веселящаяся толпа вывалила в коридор. Костя затащил Сашку за портьеры и, крепко навалившись, поцеловал.

Острый край подоконника впился Сашке в спину.

— Погоди, — сказала она с ноткой раздражения. — Какой ты… приставучий.

В полутьме она не видела его лица.

Держась за руки, они выбрались из-за портьеры. Внизу, в столовой, продолжался праздник. Приглашенный ансамбль играл «От улыбки хмурый день светлей» — для разогрева. В какой-то момент Сашка и Костя расстались — она отлучилась в туалет, он протолкался через толпу, чтобы поздравить отважного Захара. Такого праздника, такой суеты, такого шума и веселья Сашка не видела ни разу за свои без малого восемнадцать лет; она опьянела без вина.

В туалетах — мужском и женском — на тихую «разливали». Сашка хлебнула шампанского из пластикового стаканчика и обомлела от собственной смелости. Ансамбль выполнял заявки, музыка не умолкала ни на минуту, со столов быстро исчезали бутерброды с сыром и колбасой, хлеб, печенье, апельсиновые дольки.

Сашка искала Костю в толпе, грызла бутерброд и улыбалась.

Посреди зала танцевали. Дим Димыч выплясывал, кажется, сразу с тремя партнершами. На физруке был облегающий свитер, похожий на трико, и глядя на его танец, Сашка поняла, что хочет, хоть на секунду, прикоснуться к этим мышцам ладонью. Дима когда-то подсаживал Сашку на бревно; она помнила это ощущение до сих пор.

Других преподавателей в столовой не было — к счастью, потому что Сашка искренне не представляла, какое может быть веселье в присутствии Портнова. Но и Кости не было видно. Захар пожинал плоды славы в центре большой компании. Вспыхивали блики фотоаппаратов. Сашка оглядывалась — в такой толпе легко пропустить человека, особенно если он сидит, привалившись спиной к стене, вот как эти ребята в углу…

Физрук тем временем заказал рок-н-ролл и прямо здесь, посреди зала, взялся проделывать трюки со всеми желающими девчонками. Некоторые визжали — от страха или от счастья; Дима перебрасывал партнерш с руки на руку, будто пальто, легко закидывал за спину и вытягивал наперед, и они скользили по паркету между его широко расставленными ногами. Девчонки вертели сальто, разинув рот от удивления, Дима подбрасывал их и ловил; толпа аплодировала. Образовалась целая очередь из потенциальных партнерш. Тех, кто шел в танец по второму кругу, оттирали с негодующими воплями.

Сашка долгую минуту боролась с собой. Ей очень хотелось станцевать с Димой. Но она стеснялась.

Рок-н-ролл не имел конца — одна вариация перетекала в другую, как упражнения из учебника. Сашка выбралась из зала, где было уже очень душно, и увидела огоньки сигарет в темном коридоре. Кто-то тихо переговаривался в темноте. При появлении Сашки голоса смолкли.

— Кого-то ищешь? — спросила Лиза.

Сашка неприятно удивилась. В последние дни они подчеркнуто друг друга не замечали.

— Не тебя.

Лиза промолчала, но праздничное настроение слетело с Сашки, как последний лист с уже голого дерева.

Не зная, куда идти, она двинулась по коридору. В каждой нише окна, за каждой занавеской кто-то обнимался, сопел и хихикал. Сашке казалось, что она идет по полутемному музею, где все статуи сошли с ума и полезли обниматься.

Она отправилась в гардероб за своей курткой. Хотя, может быть, до общежития можно было добежать и так…

Они сидели под стойкой. Женя Топорко, со своими школьными косичками, в расстегнутой блузке, и вдребезги пьяный, краснолицый Костя. Он целовал Женю, повизгивающую от смеха, а его трясущаяся рука лезла ей за пазуху.

Сашка вышла, оставив куртку на вешалке.

Новогоднюю ночь она провела, гуляя по городу Торпе. Общага гудела и ревела, в каждой комнате гремел свой магнитофон, в каждой кухне ломился стол от дешевой снеди; Сашка упросила вахтершу открыть для нее институтский гардероб, где, одна среди пустых крючков, висела Сашкина куртка.

Вахтершу она поздравила шоколадкой.

Город Торпа тоже праздновал, но снег приглушал все звуки. Мигали гирлянды в окнах, в витринах магазинов. Ждали на перекрестках такси. Пройдясь по центру, Сашка вернулась назад по улице Сакко и Ванцетти и пошла дальше, к окраине, к реке.

Река замерзла. Лед занесло снегом. Где-то били часы и вопили счастливые люди; Сашка смотрела перед собой и невольно — почти машинально — повторяла про себя упражнения из Портновского сборника.

Они текли одно за другим. Спокойно. Сашка не ослепла после двадцать пятого, и рука у нее не отнялась после сорок третьего, как было в первый раз. Она помнила их все — от первого до сто двадцать пятого, последнего в книге. Она уселась на поваленное дерево, улыбнулась, закрыла глаза…

И открыла их ярким солнечным утром.

На ее голове, на плечах, на коленях лежал снег и сверкал, как перстень Портнова. Даже ярче. Сашка зажмурилась. Над замерзшей рекой, над камышами, над пригородом разлеглась абсолютная тишина.

Сашка сглотнула. Потом вскочила. Целый сугроб снега полетел на землю. Она просидела здесь всю ночь?! Она замерзла… может быть, насмерть… ну уж наверняка что-то отморозила!

Она подняла к лицу голые, без перчаток, руки. Пальцы были теплые и шевелились легко. Коснулась носа; нос был даже горячий. Не замерзли ноги в ботинках. Не замерзли уши. Сашка огляделась: она стояла посреди нетронутого снежного поля, ее ночные следы засыпало, теперь можно было поверить, что Сашка прилетела с неба.

Жалко было нарушать такое великолепие. Но она почувствовала, что очень хочет есть.

Она явилась на зачет, как все — второго, в десять утра. Портнов требовал, чтобы от начала зачета и до конца весь курс находился в аудитории.

— Доброе утро, группа «А».

Портнов сдвинул на нос очки и пробежался взглядом по рядам.

— Самохина, давай зачетку.

Она подошла к его столу и своими глазами увидела, как он проставляет ей «пять» в графе «специальность».

— Зачет дифференцированный у нас, все помнят? Староста, соберите зачетки, стопочкой мне на стол.

Костя, низко склонив голову, пошел вдоль прохода. Сашка переступила с ноги на ногу.