Сергей Лукьяненко - Атомный сон (Cборник)

– Президент?

Майк невесело улыбнулся:

– Да не тот, не настоящий. Заместитель министра обороны, он руководит базой. Его все так зовут… Да Бог с ним! Главное – остановить ракеты. Их тут шестнадцать, с разделяющимися головками.

– Пусть не они начали войну, но воевали-то мы с ними. Чего ты лезешь? Шел через лес, под пулями… Россия далеко. Пусть летят твои шестнадцать ракет.

Лицо Майка затвердело. Глаза стали колючими и яростными.

– Тебе что, мало, Джек? Мало того, что уже случилось? Там не лучше, чем у нас, зачем же сыпать еще эту ядерную дрянь?! Тебе серое небо нравится? Или пауки? Или звери эти… из монастырей? Те, кто начал, живут в убежищах. Ты не думай, там не плохо. Лучше, чем тебе здесь живется! Чего же ты говоришь, как они? Нам выжить надо, просто выжить, всем вместе. Может, поумнеем теперь…

– Мне плевать. Дракон я! Дракон! – заорал я на Майка. – Я другого мира и не помню уже! Я в этих лесах жил и жить буду!

– Не ври, Джек! Помнишь! И не дракон ты! Ты добрый!

Слова застряли у меня в горле.

– Ты что мелешь… Я… Да на мне чужая кровь высохнуть не успевает! Я своих врагов жрал, как бройлерных цыплят! Я же чудовище! – Меня затряс истерический смех. – Майк, спаситель России… Ты меня застрели, пользы людям больше будет. Я хуже любого зверя. Я пока сдохну, столько натворю… На!

Я протянул ему пистолет, не замечая театральности поступка – на шее Майка болтался «люггер».

– Не буду я в тебя стрелять.

– А если я… в тебя? Ты представляешь, что сказал? Ты назвал дракона добрым? За это полагается смерть.

Майк, не мигая, смотрел на пистолет.

– Знаешь что, Драго… Убей меня чуть позже. Если уж действительно полагается.

Он снова коснулся клавиши на стене. Дверь вздрогнула, что-то загудело в полу. Из-за отползающих створок пахнуло прохладой. Освещенный редкими лампами коридор наклонно уходил вниз.

– Стой! – Я шагнул к Майку. – Пойдем вместе. Мне еще не доводилось… убивать компьютеры.

Майк серьезно смотрел на меня.

– Нет. Прости, Джек. Тебя убьет автоматический пулемет на первом же повороте.

– А тебя?

– Автоответчик. – Он показал на плечо.

Коридор темным, бездонным зрачком смотрел на нас.

– Нет, – тихо сказал я. – Нет. Не пущу я тебя. Не вернешься ты, я чувствую… Да опомнись, половина ракет заржавела давно!

– Если хоть одна осталась – надо идти.

Я рванул его за руку.

– Майк! Ну ты тогда о другом подумай… Если там осталась подобная база. И она – ответит?

– Пусть! Какое мне дело?!

Майк вырвал руку:

– Я расплатился с тобой, дракон? Тогда оставь меня! Проваливай в свой лес!

Он шагнул в темноту.

– Майк! – Я замер у порога. – Я подожду тебя здесь. Слышишь? Скучно возвращаться поодиночке!

Секунду длилась тишина. Потом я услышал голос Майка:

– Хорошо, Джек. Я постараюсь не задерживаться.

В сумрачной полутьме коридора он зашагал вперед.

6. Возвращение к себе

Я ждал очень долго. Давно уже стемнело, и бетонный склеп наполнял лишь свет электрических ламп. Свет казался неживым, но, может быть, я просто отвык от него. От нечего делать я принялся вскрывать шкафы. На пол ложились комбинезоны и рюкзаки, автоматы и аптечки, набитые в обоймы патроны и гладенькие цилиндры гранат. Увлекшись, я не сразу понял, что свет тускнеет.

Взглянув в коридор, я не увидел вообще ничего. Там стоял мрак, густой, как застоялая вода.

– Майк!

Мой голос провалился в темноту. Коридор рассосал его в обитых пластиком стенах.

– Майк!

Шаг за шагом я погружался в темноту. Потом пошел быстрее, вытянув перед собой руки. Немудрено и голову разбить…

За первым же поворотом я споткнулся о что-то мягкое. Наклонился – и ощутил скользкую ткань десантного комбинезона.

– Майк! Что же ты… А…

Он еле слышно застонал. Я провел ладонью по его лицу – оно было мокрым. Кровь? Все-таки ранили? Это чушь. Чушь… Не самое страшное, что могло случиться.

– Щенок. Ну, щенок… Знал же, нельзя тебе одному туда соваться… – шептал я, неся тело Майка к выходу.

Света уже не было и в «переходнике».

– Сейчас, Майк… Сейчас разберемся, – пробормотал я, укладывая его у открытого люка. Метнулся назад, на ощупь нашел два огнемета. Вернулся на поверхность. Мрак был полнейшим – сквозь тучи не пробивались ни звезды, ни ущербная четвертинка луны. Так, скалы были правее люка…

С десятиметрового расстояния я всадил в скалу две огнеметные капсулы.

Полыхнуло жаркое белое пламя. Я повернулся к Майку.

На лице его была не кровь – рвота. Так быстро начинает тошнить лишь от смертельного лучевого удара.

– Майк… Зачем?

Он вдруг открыл глаза и отчетливо произнес:

– Это реактор.

– Тебе больно?

– Плечо… Это датчик… колет. Здесь радиация? Мы еще внутри?

– Нет…

– Значит, я… излучаю. Отодвинься.

– Что же ты, Майк…

– Там система дурацкая, надо проходить сквозь горячую зону… Непременно… Отодвинься, облучишься…

– А компьютер?

– Его не остановишь… Мы знали, я к реактору и шел. Единственный шанс… Отодвинься, ты же себя губишь…

– Так ты знал? Заранее?

Огонь начал гаснуть, и лицо Майка погружалось в тень.

– Они же не стоят тебя! Не стоят!

– Откуда ты знаешь? Может там… сейчас… их, русский, Майк останавливает свои… ракеты… Все повторяется… и зло… и добро…

Он замолчал. А потом отчетливо произнес:

– Ты добрый. Стань человеком, Драго…

Там негде было вырыть могилу. Я обложил его тело камнями, а на одном, в изголовье, выцарапал имя. Когда я положил сверху «люггер», меня начало подташнивать.

Я плыл в багровом тумане. Ярко-алые деревья, шелестя черной листвой, качались вокруг. Они то подступали совсем рядом, вслушиваясь в мои шаги, то испуганно отшатывались. И чего они боятся? Я же дракон. Я не трогаю деревья и травы. Я не рву цветы. Я дракон…

Озноб выхлестывался из груди с каждым толчком сердца. Я уже забыл, как оно бьется. А сердце стучало часто, напряженно, словно вспрыгивая по какой-то лестнице все выше и выше. Что там, наверху? Обрыв? Дверь?

Однажды я поймал себя на том, что стою на коленях и трусь лицом о бугристую осыпающуюся сосновую кору. Багровый туман при этом отступал, и становилось легче. Потом я ловил себя на этом еще несколько раз. Но мне даже не становилось страшно. Вот когда я увидел возле губ свою руку, а в сложенных чашечкой пальцах – воду, а в воде – зеленоватых водянистых личинок, вот тогда я испугался. Я выплеснул воду и отошел от смертельной лужи, тщетно пытаясь вспомнить, успел ли я напиться…

На второй или третий вечер мне стало почти хорошо. Туман исчез, и голова тоже прояснилась. Лишь слабость не проходила. Я развел костер, развесил вокруг мокрую насквозь одежду. Пот высыхал, оставляя на ткани белесые узоры. Я стал рыться в рюкзаке. И тут наткнулся на пистолет Майка…