Лоуренс Дженифер - «Если», 1997 № 08

Измиру было предложено тоже припасть к этому рогу изобилия, но он проигнорировал предложение. Приняв форму стула, он изучал происходящее синим глазом, издавая иногда негромкое бессмысленное бормотание.

— Не ест и не спит. — Кервин проглотил очередной кусок. — Интересно, как у него с дыханием.

— Если это машина, то зачем ей дышать? — сказал Кипяток.

Миранда жевала хлеб, намазанный четырьмя джемами. Кусала она понемножку и оставалась девственно-чистой, тогда как Кервин вымазался с ног до головы. Кипяток был ему под стать, но совершенно этим не тяготился.

— У вас вроде как получился отличный дуэт, — сказала Миранда. С ее бутерброда сползало что-то зеленое. Кервин затаил дыхание, однако на сей раз не произошло ничего, противоречащего законам природы: зеленая капля шлепнулась на пол. — Можно подумать, что вы уже играли вместе.

Кервин отвел взгляд и отхлебнул из смешливого бокала.

— Не играли, а так, баловались. Пианино, барабаны, все, что только попадало под руку. Только это было давно.

— Да, — согласился Кипяток, — давным-давно.

— Теперь мы уже этим не занимаемся, — смущенно пояснил Кервин. — Двинулись, так сказать, в разные стороны.

— А жаль! Мне-то все равно, но по телику это видишь сплошь и рядом: рассорившиеся друзья детства и все такое прочее.

Кипяток то ли хохотнул, то ли гавкнул, потом как-то нехорошо ухмыльнулся.

— Друзья детства — красиво сказано. А вообще-то этот придурошный яппи — мой брат.

Кервин угрожающе взглянул на него.

— Кого ты называешь придурком? Посмотри на себя! Тебе самое место среди инопланетян.

Миранда переводила взгляд с одного на другого.

— Нет, серьезно? Вы что, родные братья?

— А что, разве не заметно? Не бросается в глаза?

Она неуверенно свела брови.

— Не слишком.

Кервин пренебрежительно хмыкнул.

— У этого ничтожества были блестящие перспективы. Он мог бы стать юристом, врачом, инженером — об этом просто кричали тесты его способностей. Но потом он спалил себе мозги кошмарной музыкой и стал водить компанию с дикими зверями.

— Познакомьтесь, это я и есть. — Кипяток гордо развалился в кресле. — Я собирался стать юристом, но был спасен.

— Хорошенькое спасение: опять превратился в человекообразного!

Кипяток больше не улыбался.

— Заткнись и помалкивай. Я делаю то, что хочу и когда захочу. Принимайте меня таким, какой я есть. Зато мне не надо влезать в униформу в виде костюма с галстуком, чтобы выглядеть безопасным, как все остальные. Мне не приходится…

— Хватит, мальчики, — прервала спор Миранда. — Мне просто хотелось удостовериться, действительно ли вы родня. К тому же вы расстраиваете Измира.

Оба повернулись к Астараху, который по-прежнему оставался стулом.

— По-моему, с ним ничего не случилось, — сказал Кервин.

— А я его чувствую. Не знаю, есть ли у него мозги, но вибрация от него исходит. Только что я ее почувствовала. По-моему, ему вроде как не нравятся споры и распри.

Кипяток ободряюще потрепал ее по руке.

— Все в порядке, милашка. Просто это несколько сложнее того, с чем тебе прежде доводилось иметь дело. — Видя, что она не противится, когда он треплет ее по руке, он попытался погладить ее по плечу, но был встречен неодобрительной гримасой.

— Не распускай руки! Мы все-таки в общественном месте. Вдруг у них тут насчет этого строгости?

— Насчет чего? Ты про фамильярности? — Он показал на улицу. — Какое же это общественное место? Мы единственные шимпанзе в этом цирке. Даже если бы мы с тобой вскарабкались сейчас на стол и занялись любовью, никто бы и глазом не повел. Они, наверное, даже не поняли бы, что к чему.

Кервин сознавал, что ему сейчас лучше воздержаться от комментариев, однако не справился с собой.

— Хватит, Кипяток. Учти, у нас достаточно денег, чтобы протянуть какое-то время без публичного эпатажа. Хотя для такого придурка, как ты, это, наверное, невозможно.

Кипяток упал животом на стол и вцепился ему в глотку. Измир отбежал в сторонку на своих трех ножках, Миранда просто вздохнула и не стала вмешиваться. Тарелки, хлеб, баночки, кувшины, непонятные столовые приборы — все полетело в разные стороны. Разумеется, в Миранду ничего не попало: она принадлежала к редким счастливицам, появляющимся на свет в окружении невидимого силового поля.

Мимо ее носа пролетел кусочек омара. Она и глазом не повела, твердо зная, что ей ничего не грозит. Впрочем, у Кервина и Кипятка не было времени оценить всю уникальность этого явления, так как они уже катались по полу. Несколько посетителей-инопланетян, из вежливости уделив драке секундный интерес, отвернулись к своим блюдам. Больше любопытства проявили только трое маленьких инсектоидов. Если бы не интеллект, читавшийся на лицах, их можно было бы принять за гигантских тлей, сбежавших с энтомологического карнавала. На всех троих были одинаковые вязаные плащи со сложными черно-красными узорами и высокими воротниками, почти полностью скрывавшие их грушевидные тела. Грациозно перемещаясь на четырех задних лапках, они приблизились к столу, за которым недавно сидели Кипяток и Кервин Ренсомы.

Кервин, вырвавшись из объятий Кипятка, указал кивком на невиданное трио.

— Гляди, дубина, бывают создания даже ниже тебя.

В ответ Кипяток сделал попытку расплющить старшему брату нос.

Одна из тлей что-то прошелестела. Две другие зашелестели ей в ответ, жестикулируя антеннами. Потом, воспользовавшись тем, что братья снова принялись тузить друг дружку, они спокойно забрали Измира и со всех ног бросились к выходу.

Миранда вскочила.

— Эй, Измира сцапали!

Братья перестали драться.

— Нам-то какое дело? — сказал Кипяток, поправляя свою велосипедную цепь.

Кервин метнулся было к выходу.

— Скорее! Ты же слышал, что сказал Рейл: мы отвечаем за него жизнью.

— Ну и отвечай за него своей жизнью, клоун. — Кипяток сидя очищал свой гребень от еды.

— Нельзя допустить, чтобы неизвестно кто просто так украл Измира! — Миранда опередила Кервина и бросилась вдогонку за похитителями?

— Невероятно! — Кипяток покачал головой. — Вот это глупость!

Кервин не смог ответить, поскольку стал объектом словесной атаки владельцев ресторана. Переводчик-автомат играючи справлялся с их пулеметной речью, хотя ее смысл был ясен и без перевода: кому-то придется заплатить за разгром. Прижав Кервина к стене, они подвергли его безжалостному поношению. Некоторые из обвинений все же не поддавались переводу.

Остаться в Олвине без женского общества было бы еще хуже, чем опозорить себя преследованием Измира. Кипяток обстрелял владельцев ресторана чем-то съедобным и утихомирил их, после чего бросился вместе с Кервином в погоню за несостоявшейся королевой красоты.