Анатолий Днепров - Глиняный бог

Помолчав, Николай добавил:

— Храбрый был солдат. Мудрый…

Неужели Николай сейчас думает об этом? Или спит?

Вдруг он шевельнулся и приподнял голову. Нонна быстро подошла к нему.

— Что тебе, милый?..

— Ты еще здесь?

— Да. Что тебе нужно?

— Ничего… Я просто вспомнил…

— Разве ты не спал?

— Не знаю. Может быть, и спал.

Она взяла руку Николая и нагнулась над ним так, что их щеки соприкоснулись.

— Ты хотел мне что‑то сказать. Что ты вспомнил?

— Да… Понимаешь, когда мы начали работать над “Рассветом”, я долго думал над задачей, мне уже тогда показалось, что мы ее неправильно сформулировали…

— То есть?..

— Все, в том числе и я, понимали задачу так: нужно наладить производство антивещества.

— Верно.

— Нет, неверно. Очень даже неверно.

Николай сел, облокотившись о спинку кровати.

— Дело в том, что создание антивещества не имеет никакого отношения к энергетике. Мы никогда таким способом не получим никакого выигрыша в энергии. Наоборот… Затратив в космотронах какое‑то количество энергии, мы получим количество антиматерии значительно меньше эйнштейновского эквивалента. КПД производства ничтожное…

— Ты все время об этом думал?

— А о чем же я должен думать?

Нонна склонилась над ним совсем низко, а потом тихонько положила голову ему на колени. Он нисколько не удивился, и его тонкие пальцы заскользили по ее золотистым волосам…

— Короче говоря, мы не создавали энергию. Мы просто ее консервировали в форме антижелеза…

— Да…

Николай смущенно засмеялся…

— Может быть, это идиотская идея, но она пришла мне в голову сразу же после того, как он ударил меня по глазам световым лучом… Ты слушаешь?

Она кивнула головой, спрятав лицо в одеяло.

— Если речь идет о том, чтобы консервировать энергию, то зачем обязательно создавать антивещество? Почему не воспользоваться принципом квантового генератора?

— Перестань, я прошу тебя, — прошептала Нонна. Но он ее не слушал.

— Конечно, обычные лазеры для этого не годятся. В них можно упрятать лишь мизерное количество мощности. Кроме того, эта мощность не может долго храниться. Трудно зарядить рубиновый стержень, скажем, во Владивостоке и перевезти энергию в Москву. Один шальной квант света, и все вылетит наружу… Индукционное излучение… Но я думаю, задача разрешима… Скажем, если понизить температуру и спектр теплового излучения сдвинуть далеко в длинноволновую часть…

— Боже мой! И ты все время об этом думал?

— Нет, Нон, ты послушай! А какие существуют препятствия для создания лазеров, консервирующих энергию на ядерном уровне, а? Уверяю тебя, никаких! Я в связи с этим вспомнил эффект Мессбауэра… Честное слово, можно идти этим путем! Нужно только продумать… Гм, любопытно! Наши космотроны еще могут пригодиться…..

Нонна подняла голову и в упор посмотрела в запрокинутое лицо Николая: на губах довольная улыбка, и кажется, на глазах нет никакой повязки, и он видит что‑то чудесное, такое, чего никто не видел.

Она больше не слышала, что он говорит. Она скорее чувствовала, чем понимала. Какой‑то новый путь, новая лазейка в лабиринте науки, неожиданная тропинка, найденная такой дорогой ценой. Она смотрела на него счастливыми глазами и видела только губы и складки возле губ, и двигающийся подбородок, и решительные кивки головой, и смелые движения рук.

Блестящая импровизация, прилив научного вдохновения, когда совершаются неожиданные открытия, делаются смелые шаги через барьеры и пропасти…

Они боялись пошевелиться, он и она… Напряженно вслушивались в ставшую необычной тишину, и дышали очень тихо, чтобы ее не нарушить…

— Хочешь кофе?

— Да, милая…

— Осторожно, он горячий.

— Дай мне в руки, я справлюсь…

— Нет, лучше открой рот… Вот так… Ты мне позволишь тебя поить и кормить?

Он тихонько засмеялся и поцеловал ее в лоб.

— Неужели ты думаешь, что я уйду на пенсию?

— Конечно, нет!

Она крепко прижалась к нему.

— Я хотел тебе сказать…

Она зажала ему рот рукой.

— Ш–ш–ш! Ничего не говори! Если бы ты знал, какая я счастливая!

— Но я…

— Ни слова! Говори о квантовых генераторах, говори об эффекте Мессбауэра, говори о звездах, о Вселенной, об антижелезе. О чем угодно, только не об этом…

Но он больше не говорил о ядерных лазерах. Перед ним внезапно встала совершенно новая, огромная проблема, о которой он раньше никогда не думал.

КОНТРАТАКА

1

В аэропорту не было никаких формальностей. Паспорт с надписью “Электроконцерн Саккоро” обладал магическим действием.

Их поджидал небольшой потрепанный автомобиль устаревшей модели, но с отличным мотором. Это Мюллер определил сразу, как только машина тронулась.

Знакомые асфальтовые дороги с липами на обочинах. Дороги неширокие, но прямые, без ухабов и выбоин. За липами простирались пожелтевшие поля, из‑за начавших терять листву высоких деревьев вырисовывались красные кирпичные постройки ферм, сараев и загонов для скота…

Мюллер приоткрыл окно. В лицо пахнул прохладный осенний воздух, такой, которого он не знал уже много лет и который сейчас показался ему таким родным. Он думал, что привык к морю и пескам, к легкому запаху рыбы и гниющих водорослей. Но нет!

Отсутствие времен года и неизменные картины тропиков больше напоминают собрания шедевров искусства в музее, которыми приятно любоваться, но с которыми тяжело жить всю жизнь…

Многие годы, проведенные на островах, сделали его малоподвижным и вялым, пассивным и медлительным. Ему все чаще приходила в голову мысль, что из всех самых мучительных и тяжких испытаний, выпавших на его долю, “свободная” жизнь в чужих краях была самым страшным испытанием.

И вот сейчас, когда прохладный осенний ветер трепал его седеющие волосы, щекотал ноздри и гладил по щекам, он ожил! Он поежился от приятного, сладостного прилива энергии и воли, от того, что сейчас может произойти что‑то неизвестное и неожиданное, когда нужно быстро принимать решение и быть готовым к отчаянной схватке…

Вот они, знакомые добротные поселки, дома из традиционного красного кирпича, улицы, крепкие каменные ограды, сложенные из гранитных глыб.

Еще тогда, перед войной, он жил в одном из таких поселков вместе с доктором Роберто. До организации Отдельной лаборатории было еще далеко, и они часами бродили по таким улицам и по асфальтовым дорогам, соединявшим одинокие кирпичные острова.