Александр Мирер - Мост Верразано

Тут Президент сделал паузу, и вмешался Берри. Очень вовремя. И ласково сказал, что документы, конечно же, можно рассмотреть, господин президент, однако изобретатель… тайна изобретения… стоило бы обождать, пока уважаемый господин Гилберт, Клем, восстановит опытный образец, столь горестно утраченный. Он вообще настаивал бы на секретности — до надлежащей минуты, разумеется, — поскольку легко представить себе панику, могущую возникнуть в определенных кругах, когда слух о такой разработке, находящейся на попечении правительства, распространится в обществе!

"О, конечно же, — сказал Президент, — и это непременнейше надлежит иметь в виду! Мы подумаем, дорогой Клем, теперь мы проинформированы… Что-нибудь еще?..»

Прокатился, думал Си-Джи. А ведь некогда мне кататься, дела и так запущены за последние сутки.

И еще — Эйвон сбежал. Может быть, это и к лучшему, пришла в голову мысль, в сейчас же Клемент Гилберт понял, что подлым образом воспроизводит мысли Президента и Берри насчет взрыва: может, это и к лучшему, теперь и заботиться не о чем…

На подлете к Нью-Йорку он вызвал к себе Мабена и спросил: уверен ли тот, что Эйвона не похитили, что он сбежал? Мабен сказал, что в основном уверен, но собирается, если босс не возражает, сейчас же переброситься в Детройт и проверить все обстоятельства этого дела лично.

Умник в это время летел над Атлантикой и задремывал, приняв стаканчик виски. Очень неплохое виски подавали в этом самолете. И думал он, к собственному удивлению, только о том, нашла ли уже Нелл его записку, или еще нет.

Нелл записку еще не нашла и пребывала в ярости — и в уверенности, что этот мерзавец усатый, этот пьяница и бабник забрался куда-то с мелкой рыжей блядью. А троим парням нарочно приказали стеречь ее, Нелл, чтобы она чего не разведал — и вообще их не накрыла.

Лойер, видимо, чуял неладное: еды не просил, лежал в столовой, у всех на дороге, чтобы все ходили мимо него, а морду положил на вытянутые лапы. Нелл, проходя на кухню, пнула его, потому что цвет его шкуры напомнил ей о волосах Амалии.

Сама же неласково поминаемая Амалия проехала в ближайшую пиццерию, и они с Джоном умяли по большому ломтю сомнительной детройтской пиццы, напились наконец-то кофе и отправились в заводоуправление. Знакомиться с агентом Родригесом.

Она еще не знала, что Рональда Басса тоже никак не могут найти, то есть что исчезли оба носителя информации. Объективно говоря, она слишком мало знала о подоплеке событий, а о том, что господин Эйвон изобрел нечто выдающееся, лишь догадывалась, и то смутно. Но она была умненькая девушка — не устаю это повторять — и после взрыва поняла главное: изобретение кому-то встало поперек глотки. Она даже представляла примерно, кому; визит президента компании «Эксон» господина Бу-бу-бу навел ее на мысль о нефтяниках, хотя она и не понимала, с какой это стати новая модель авто вызывает неудовольствие у людей, торгующих горючкой, да еще такое, что стирают с лица земли целый цех вместе со всем содержимым. Ничего не понимаю, думала она, но твердо при этом знала, что всеми своими силенками постарается Эйвона защитить, и не потому только, что она в него влюблена… не влюблена, пожалуй, что-то здесь другое… Потому, что он — прав, он правильный человек. «А может, и влюблена», — подумала Амалия и принялась инструктировать Джона:

— Первое — ты знать не знаешь, что я разыскивала в Метро. Ты — нянька, и только. Почему мне понадобилась нянька, ты без понятия. Может быть, из-за взрыва. Кого мы охраняем в Хоуэлле… — ну, имя ты знаешь, и что он работает на нашу фирму, знаешь тоже. Где он — также не имеешь ни малейшего представления; когда мы уезжали, играл в шахматы. Все понятно?

— Хм, Амми… Так это ж чистая правда. А если всерьез — кого мы искали? Господина Эйвона, что ли?

— Ты запомнил, что говорить?

Разумеется, Джон-простак все запомнил, поскольку он все-таки был профессионал. Они проследовали в помещение, выделенное для фэбээровцев, и предстали пред их грозными очами. У стола сидел, несомненно, агент Родри-гес — сухощавый латиноамериканец, смуглый и носатый. Посреди комнаты стоял еще один — типичный англосакс, с кольцом какого-то университета на пальце, причесанный волосок к волоску и вообще лощеный до невыносимости, — Амалия с первого взгляда оценила его костюм, галстук и черные ботинки, а его глазки про себя назвала поросячьими. Родригес встал.

— Мисс Бонфельд? И господин…

— Джон Портер, наш служащий, — сказала Амалия. — Вы господин Родригес? — Тот приветливо покивал. — Можно взглянуть на ваше удостоверение?

Лощеный англосакс нервно вздернул плечи, но агент Родригес с улыбкой предъявил свою карточку и промолвил:

— А это — господин Фред Карпентер, из нашей центральной конторы, господа.

— Очень приятно, — сказала Амалия. — Сударь, не из тех ли вы Карпентеров, что прибыли сюда на «Мэйфлауэре»?

Родригес чуть заметно ухмыльнулся, а Фред Карпентер гневно объявил:

— Никогда о таком не слышал! Мисс Бонфельд, попрошу вас не шутить, вы приглашены как свидетель по инциденту в аэровокзале Метро-Уэйн, и шутки с вашей стороны неуместны.

— А с вашей? — ласково спросила Амалия. — Вы что же, думаете, я не знаю, зачем я сюда приехала? После того, как именно по моей просьбе полиция аэропорта известила господина Родригеса об инциденте?..

Она не смогла бы объяснить, зачем она его поддевает, но окорачивать себя не желала. Просто чувствовала: так с ним и надо обходиться.

"А не чересчур ли много ты чувствуешь сегодня, Амми?» — спросила она себя и сказала Родригесу:

— Итак, сэр? Вопросы?

Родригеса, понятное дало, интересовали детали задержания; кто заметил «длинное ухо», при каких обстоятельствах, как вел себя полицейский, где стоял второй задержанный и где — Джон. Амалия отметила, что он не спрашивал о главном при дознании такого рода: что, собственно, этот человек стремился подслушать, то есть какие ценности его интересовали. И через некоторое время вмешался лощеный и спросил:

— Мисс Бонфельд, о чем вы разговаривали со служащей аэровокзала Айрин Менкен, когда господин Поргер отметил, что вас подслушивают?

— Ни о чем мы не разговаривали. Я просматривала список пассажиров одного рейса.

— С какой целью вы его просматривали?

— Отыскивала имя человека, названное мне моим начальником.

— Господином Мабеном?

— Да, сэр.

— Какого человека?

— К сожалению, не могу его назвать. Вам придется обратиться к господину Мабену. Вмешался Родригес:

— Мисс Бонфельд, мы же коллеги, вы должны понимать, что следствию важно знать, кого именно вы искали… Тогда мы сумеем выяснить, какую цель преследовали эти люди.