Николай Томан - Неизвестная земля

- А он и не украл. Он совершил более тяжкое преступление. Его арестовала не милиция, а государственная безопасность.

- Это правда? - вскакивает вдруг Варя. - Тогда это не он, а Корнелий!

- Успокойся, Варюша, работники госбезопасности во всем разберутся:

Корнелию устраивают засаду в том доме, возле которого видел его вчера Сидор Омегин. Но Телушкин долго не появляется. Оперативные работники государственной безопасности начинают уже сомневаться - тот ли это дом? А если тот, то, может быть, это и не запасная "база" Корнелия? Но даже в том случае, если это его "база", он все равно может не решиться прийти сюда.

Теперь, правда, ведется наблюдение и за вокзалом и за пригородными станциями. Установлено дежурство и на пароходной пристани. Группа оперативных работников послана даже на Адлерский аэродром. Но Телушкин может, конечно, отсидеться несколько дней в каком-нибудь укромном месте.

Капитан Петров надеется все же, что Корнелий непременно придет на свою запасную "базу" - он ведь бежал в одних плавках, и ему нужно же где-то переодеться. Владелец моторной лодки, которого допрашивал помощник капитана Петрова, оказался непричастным к корпорации Телушкина. Он случайно находился в тот момент возле пляжа Литфонда, и Корнелий совершенно неожиданно для него вынырнул из-под днища его лодки с правого борта. Он попросил пробуксировать его немного вдоль пляжа, а потом снова нырнул под лодку и смешался с многочисленными купальщиками.

На всякий случай капитан Петров ставит в известность о розыске Корнелия Телушкина пограничников и сообщает обо всех этих событиях своему начальнику майору Уралову.

К исходу первых суток с момента розыска Телушкика прилетает из Москвы и сам майор Уралов. Капитан Петров подробно докладывает ему обстановку.

- Значит, прямо-таки как в воду канул этот авантюрист? - спрашивает Уралов.

- Никуда из Гагры кануть он, однако, не мог, - убежденно заявляет капитан Петров.

- А на чем же зиждется подобное убеждение?

- Помните, я докладывал вам, товарищ майор, об агенте под кличкой "дядя Вася"? Взяли его вчера в Геленджике. На допросе этот "дядя" показал, что обещал Телушкину переправить его в Турцию, а затем и в Америку.

- И вы думаете, что Телушкин ждет, когда он выполнит это обещание?

- Во всяком случае, надеется. Вот этим-то и надо бы воспользоваться.

- А как?

- С помощью того же "дяди Васи". У него была договоренность с Корнелием в случае провала встретиться в Старой Гагре на квартире, известной лишь им. Сам Телушкин, видимо, не решается пока прийти туда. Это мы уже проверили, так как держим ту квартиру под наблюдением. Телушкин, наверно, тоже поглядывает на ее окна из какого-нибудь укромного местечка. Не рискнуть ли нам в связи с этим...

- Понимаю вашу мысль, товарищ капитан. Ну, а как "дядя Вася" - не подведет?

- Он совершенно деморализован, товарищ майор, и, по-моему, готов на все, чтобы только иметь возможность смягчить свою вину.

- Ну что ж, давайте тогда попробуем, - после некоторого раздумья соглашается майор.

Поздно вечером в тускло освещенном окне домика на окраине Старой Гагры появляется не очень выразительный профиль худощавого человека средних лет. Похоже, что он ищет что-то, поворачиваясь при этом так, что лицо его хорошо освещается настольной лампой. Потом он не торопясь раскладывает на столе какие-то бумаги.

А вокруг все тихо, лишь с соседней улицы доносятся приглушенные звуки музыки. И вдруг еле слышный стук в дверь. Значит, кто-то подошел к домику и настороженно прислушивается теперь у его входа.

Несколько секунд спустя слышится скрип открываемой двери. Свет из дома падает на ссутулившуюся фигуру человека в темном макинтоше.

- Наконец-то вы пожаловали, дорогой племянничек! - раздается неестественно радостный голос "дяди Васи".

Названный "племянничком" человек испуганно бросается в сторону спасительной тени. Но его освещают уже несколько сильных электрических фонарей, а за спиной "дяди Васи" появляется капитан Петров.

- Ну-с, Корнелий Телушкин, - почти равнодушным тоном произносит он, давайте-ка поднимем руки.

37

Как и предполагал академик Иванов, профессора Кречетова действительно вызывают вскоре в Академию наук.

- Оставляю племянницу мою на ваше попечение, Алексей Васильевич, прощаясь, говорит он Русину, крепко пожимая его руку.

- Можете о ней не беспокоиться, Леонид Александрович, - обещает Алексей.

Варя к тому времени заметно успокаивается и начинает даже ходить на пляж. Алексей теперь проводит с нею целые дни и, хотя еще не так давно мечтал об этом, к удивлению своему, замечает, что день ото дня ему становится все скучнее с этой красивой девушкой.

Он и не пытается, конечно, говорить с нею ни о какой науке. Разговаривают они в основном о погоде, качестве обедов в литфондовской столовой, температуре морской воды и прочих житейских мелочах, но ему не стоит большого труда представить себе, что скажет Варя по любому иному поводу. Она в общем-то много читает, любит кино и театр и, наверно, имеет обо всем прочитанном и увиденном свое мнение, но Алексей боится даже спрашивать ее об этом.

А Сидор Омегин сказал ему о ней как-то:

- Очень толковая девица профессорская племянница. Чертовски трезво обо всем судит. Только ты брось забивать ей голову наукой - это ей ни к чему. С ней нужно говорить о жизни, а не о...

- Вот и говори с ней об этом, - с едва скрываемым раздражением оборвал его Алексей.

- Что-то ты слишком охотно стал уступать мне эту возможность, усмехнулся в ответ Сидор. - Тебе в собеседницы знаешь кто нужен? Не красивая девушка, а электронное устройство с большим запасом информации и способностью к логическому мышлению.

А Алексей потом долго раздумывал над этим разговором.

"Все было бы, наверно, по-другому, будь я по-настоящему в нее влюблен, - невесело рассуждал он, прохаживаясь по своей лоджии. - А все-таки что же было бы?.. Говорил бы я с нею только "о жизни", как советовал мне Сидор, а для беседы о том, что представляет для меня основной смысл моего существования, искал бы более интеллигентного собеседника? Или собеседницу... Не знаю, не знаю, может быть, настоящая любовь выше всего этого, но надолго ли? А скорее всего у таких, как я, и не бывает, наверно, такой любви..."

Профессор Кречетов возвращается из Москвы спустя три дня.

- Ну, как вы тут без меня обитаете? - спрашивает он Русина.

- А у нас что? У нас все в соответствии с местным распорядком, невесело говорит Алексей. - Расскажите лучше, что у вас нового?

- Пробыл там всего три дня, - задумчиво произносит профессор, - а событий столько, что всего и не припомнишь. Главное же вот что: теперь уже совершенно точно установлено, что эксперименты, подобные нашим, производят и по ту сторону планеты. О том свидетельствует возросшее количество сейсмических явлений, не типичное для года "спокойного солнца". Я боюсь даже, что они могут расшатать нашу планету до такого состояния, что она вообще развалится. К счастью, ни один из нейтринных импульсов не совпал пока с ритмом собственных колебаний земной коры. Мог бы (да и может еще!) произойти такой сейсмический резонанс, в сравнении с которым землетрясения в Сан-Франциско, Мессине и Токио, происшедшие в первой четверти нашего века и стоившие полмиллиона человеческих жизней, окажутся пустяком.