Александр Казанцев - Донкихоты Вселенной

- Ты считаешь, что при достижении скорости света мы упремся в твердую стену?

- Не то что упремся, а вынуждены будем как бы скользить вдоль нее.

- Лихо, ничего но скажешь! - похвалил Крылов. - Ради одного этого стоит вернуться на нашу матушку-Землю.

- Очень... очень понятно, - согласился штурман. - Но лучше бы этого не было.

- Конечно, лучше бы этого не было, - отозвался командир, - но раз уж случилось, будем вести себя достойно, продолжать жизнь в модуле до прибытия помощи с Земли.

- Да я о том же думаю, - признался Федоров. - Вот и прикидываю, сколько времени наш сигнал до Земли будет идти. Ведь расстояние-то какое мы за год преодолели! Радиосигналам по меньшей мере полгода понадобится, чтобы до Земли добраться.

- Это по земным часам, Федор Нилыч. А по нашим звездолетным несколько минут, - разъяснил Галлей.

- Это он верно прикидывает, - поддержал его Крылов. - Ежели Эйнштейн прав, конечно.

- А если бы он был не прав, с нами ничего не случилось бы, - быстро ответил Галлей.

- Может, и впрямь от этой теории относительности нам хоть кое-какая польза будет, - пробурчал штурман. - Спасателям их год разгона, а у нас какие-нибудь сутки. Так, что ли?

- А я о другом думаю, - сказал Галлей, - кроме масштаба суток.

- О чем еще? - спросил Крылов.

- Догадаются ли на Земле, что наши сигналы будут чрезвычайно растянуты во времени. Их можно и не заметить.

- Это почему? - возмутился Федор. - Ты что думаешь, я их неладно передавал?

- Нет, не от тебя это зависит, а от масштаба времени, в котором ты, да и все мы сейчас живем, но там, увы, неизвестном.

- Ну и загибаешь ты, Вася, с масштабом времени. Я, пожалуй, для его сокращения всхрапну.

И штурман, быть может, и в самом деле утешившись, что его сигналы примут и помощь придет быстро, действительно уснул, бесспорно сокращая этим время на остатке звездолета.

Командир не спал и чутко прислушивался к тревожным вздохам Галлея, пока дыхание того не стало ровным.

Крылов думал о далекой Земле, о рыженькой дочурке Наде, увлекавшейся математикой и планеризмом, о жене Наташе, сдержанной и гордой, никогда слова не говорившей мужу, что он покидает ее. И Надю она не останавливала в ее причудах. Одно увлечение французским языком и историей Франции чего стоило! Притом непременно по первоисточникам на старофранцузском языке. Что-то из девочки выйдет? Чего доброго, совсем взрослой он ее застанет, то ли профессором математики, как Софья Ковалевская, то ли историком, постигшим все романские языки вместе с латынью, что с таким трудом ему самому давалась.

- Командир! - вдруг послышался рядом голос проснувшегося Галлея.

- Я не сплю, - отозвался Крылов.

- Мне приснилось, что она прилетела за нами.

- Кто? Надя моя? - невольно назвал ее Крылов.

- Нет, что вы! Кассиопея.

- Ну, она, брат, не полетит. Это тебе взамен кошмара привиделось. Посмотри лучше, как штурман спит.

- Уж очень храпит, прямо под ухом.

- Ну и ты храпи.

- Я постараюсь, - пообещал Галлей, поудобнее устраиваясь под ремнями на койке.

Крылов еще долго смотрел в широкий иллюминатор, за которым ярко и мертвенно, не мигая, горели чужие, совсем не земные созвездия.

- Далеконько мы от матушки-Земли, - вздохнул Крылов и спокойно уснул.

Оторвавшаяся от головного модуля жилая кабина звездолета продолжала по инерции рассчитанный компьютерами путь среди чужих звезд.

Часть третья

ТРЕВОЖНАЯ ИСТИНА

Попробуй выполнить долг, и ты узнаешь, кто ты есть.

В. Гёте.

Глава первая

СИГНАЛ БЕДСТВИЯ

Быть верным долгу в несчастье - великое дело.

Демокрит.

Никита Вязов был предупрежден Бережным о предстоящей видеопередаче из Кембриджа.

- Англичане решили нас чем-то удивить, - со смешком объявил он матери.

Елена Михайловна слишком хорошо знала сына, чтобы не заметить морщинку меж бровей на его старательно спокойном лице. Очевидно, дело очень серьезное.

Она подготовила видеоэкран и даже остановила старинные часы с курантами, чтобы они не тикали слишком громко и не стали бы бить во время передачи.

Мать с сыном уселись перед экраном. Каждый думал о своем. Елена Михайловна, напряженно спокойная, заставляла себя примириться с неизбежностью полета сына в космос, долгих четырех лет разлуки с ним и своего одиночества.

Никита думал о Наде, представляя ее вот так же сидящей перед экраном вместе с дедом-академиком, конечно, предупрежденном о видеопередаче "особого научного значения".

И когда появилась на экране миловидная Мэри Хьюш-Белл, Никита подумал, что англичанка невидимыми узами связывает его с Надей, но в конце передачи понял, что не связывает она его с Надей, а разрывает их узы. Принятый ею голос из космоса он воспринял как прямое обращение к себе, к штурману спасательного звездолета.

Елена Михайловна с тревогой смотрела на сына. Oт нее не ускользнула произошедшая в нем перемена. К тому же, едва кончилась видеопередача, он вскочил, на ходу надевая штурманскую куртку, в которой недавно грелась Надя на заброшенной железнодорожной платформе.

- В штаб перелета? - понимающе спросила Елена Михайловна.

- Да, тут недалеко, - небрежно отозвался Никита.

И снова, как бывало, следила мать взглядом за сыном, скрывшимся за деревьями бульвара, а потом тихо пошла тем же путем, не спуская с него глаз, словно уже отправляла его в далекий и опасный путь, подобно тому, как в тяжкие дни войны провожали ее прабабки сыновей, призванных Долгом, который отдавал обратно порой одного из десяти. И ее Никита был теперь таким же сыном Долга.

Бережной ждал штурмана на пороге штаба.

Его вызов по браслету связи застал Вязова уже в пути:

"В штаб перелета. Немедля. Потом в Звездный комитет".

Пожали друг другу руки молча. Потом отправились ко Дворцу звезд.

Елена Михайловна издали видела, как встретились звездолетчики, как пошли дальше вместе.

- Ну, готов? - спросил Бережной.

- Еще бы!

- Каков голос из космоса? Что скажешь?

- Я не компьютер. Перебирать мириады вариантов не берусь. По мне в принятом послании двух слов достаточно. Первого и последнего.

- По твоему, это все-таки слова?

- Твердо. Обрыв и Крылов. А у Крылова может быть только один обрыв.

- Буксира, считаешь?

- Стокилометрового.

- А из-за чего?

- А вы как думаете, командир?

- Всякое думается. Двигатели пошли в разгон. Технический модуль рванулся. Без отказа техники не бывает.

- На то и люди при ней.

- Догнать оторвавшийся модуль не просто. Сам понимаешь.

- Значит, нам догонять придется.

- Верно рассуждаешь, штурман. А как насчет масштаба времени, о котором толковала английская "радиоледи"?