Михаил Михеев - Стрелок

– В твоих рассуждениях слишком много "если".

– Даже одного "если" в подобных делах многовато…

Словно в ответ на его слова, одна из рей на пиратском корабле, пораженная удачно попавшим ядром, рухнула вниз, сметя по дороге два паруса. Корабль рыскнул на курсе, сразу же сбавив ход, однако радоваться удачному выстрелу беглецам пришлось недолго. Почти сразу же последовал ответный залп и, хотя видимых с острова повреждений он не нанес, преследуемый корабль начал резко поворачивать, завалившись при этом на борт так, что едва не перевернулся. И сразу же на нем начали убирать паруса – похоже, что у корабля был поврежден руль. Пес его знает, сколько времени требовалось для ремонта, но пират, частично сохранивший ход, сразу же получил неоспоримое преимущество, которым тут же и воспользовался.

Лихо (ну, насколько это позволяли изрядно побитые ядрами паруса) подойдя к практически обездвиженному противнику, он занял позицию с кормы и, не обращая внимания на кормовые орудия, дал продольный залп всем бортом. Огненный вал буквально смахнул с палубы большого корабля его защитников, а потом пират, не теряя даром времени, подошел к своей жертве и там же, с кормы, взял ее на абордаж. Конечно, это было далеко не самое удобное место – массивная кормовая надстройка возвышалась над его палубой, как скала, но пираты неплохо подготовились к такого рода трудностям. У них под рукой оказались абордажные мостки, которые заметно облегчили дорогу абордажной команде. Самые нетерпеливые перепрыгивали с корабля на корабль, держась за подвешенные к реям канаты и посрамляя при этом как цирковых акробатов, так и профессиональных гимнастов. Там же, на реях, сидели многочисленные стрелки, прикрывающие абордажников и подавляющие любой намек на сопротивление, обеспечивая атакующим комфортные условия работы.

Что поразило напарников, так это количество людей, которые были на пиратском корабле. Они ползли на вражеский корабль один за другим, и все не кончались – такое чувство, что где-то в трюме сидели мужчина с женщиной и творили чудеса, которым позавидовал бы целый вольер кроликов. А иначе как все эти бравые парни там разместились? Они что, на головах друг у друга сидели?

Драка на палубе взятого на абордаж корабля закипела нешуточная. Безо всякого подобия строя, настоящая собачья свалка, как будто ком из тел катался между надстроек. Однако отчаянное сопротивление было обречено с самого начала – пираты банально задавили обороняющихся числом. Хорошо еще, что с того расстояния, откуда велось наблюдение, деталей было не рассмотреть даже в бинокль – ни Александр, ни Павел чистоплюйством не страдали и жмурики на счету были у обоих, но мясорубка, которая творилась там, была устрашающа даже издали. Они же привыкли стрелять издали, а не улыбаться при виде массовой расчлененки – все же нервы у предков были куда закаленнее.

Разделавшись с обороняющимися, пираты запихали немногочисленных уцелевших в трюм, после чего занялись спешным ремонтом обоих кораблей. Все же дисциплинка у них была что надо – никакого намека на буйную вольницу, по которой так любят проходиться писатели. Никто не спешил заниматься грабежом, зато расчищали палубы, выкидывая за борт убитых, и устраняли повреждения все вместе, быстро, дружно и без чьих-либо понуканий. Оно и понятно – напарники были ни разу не моряками, но даже они ясно видели, что две неуправляемые, серьезно поврежденные скорлупки пойдут на дно в первый же шторм. А если не выкинуть мертвецов, то под жарким солнцем они моментально протухнуть, и находиться рядом с ними будет невыносимо для нежного человеческого носа. Да и потом, заразу они будут распространять наверняка – в общем, правильное решение с точки зрения гигиены. Правда, вместе с мертвецами за борт наверняка отправлялись и тяжелораненые, во всяком случае, те, что пытались защитить свой корабль, наверняка, но тут уж ничего не попишешь. Во-первых, они были все равно обречены – со вспоротым животом не выжить, и местная медицина тут не поможет, а во-вторых, нравы здесь были простыми, и с врагами церемониться было не принято, да и зачем они были нужны победителям? Ради выкупа, который то ли заплатят, то ли нет? Если верить тому, что в свое время читал Александр, таких пленных, за которых, в конечном итоге, так ничего и не заплатили. У пиратов и без этого был вагон.

Ночь корабли провели в море, но утром, с первыми лучами солнца, двинулись в бухту. Было видно, что пиратский корабль слегка осел, но повреждения, очевидно, были не смертельными – он шел впереди и руля слушался уверенно. Трофей держался позади него, и тоже управлялся без видимых усилий – очевидно, корабельные плотники здесь были мастерами своего дела. На мачтах обоих кораблей были только нижние паруса, ветер был несильным, и процесс занял приличное время, но часам к одиннадцати оба корабля уже бросили якоря в бухте.

И вновь пираты удивили напарников. Вместо того, чтобы сразу же начать высадку, дать отдых экипажу и начать дележ захваченной добычи, благо корабль их расположился в укрытой от ветра бухте, они отправили на остров только небольшую группу. Та быстро заполнила прихваченные с собой бочки свежей водой из реки и вернулась на корабль. Остальные же матросы все это время возились как раз на нем – очевидно, перемещая груз, потому что вскоре корабль начал ощутимо крениться, и через некоторое время на поднявшейся из воды части борта стала видна пробоина. Похоже, во время боя ее наскоро залатали чем-то изнутри, а сейчас, воспользовавшись подвернувшейся оказией, ремонтировали уже всерьез.

Как только пробоина оказалось над водой, вокруг нее сразу же началась возня, застучали топоры и поплыли над водой разговоры, громкие и эмоциональные. Кое-как владеющий английским аспирант моментально определил, что это – староанглийские аналоги русского мата, которые, тем не менее, заметно уступают в богатстве и сочности идиомам, высказанным на великом и могучем. Впрочем, это Александр, несмотря на свои школьные "Дую спик инглиш? – Дую, дую, но не очень", понимал и сам – не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять, о чем и, главное, какими словами говорят плотники, которым выпала незапланированная работа.

С ремонтом пираты провозились до самой ночи, и на берег высадились только на следующее утро. К тому времени корабль уже стоял на ровном киле – видать, ночью времени зря не теряли, переместив груз в прежнее положение, и даже воду, похоже, откачав. Во всяком случае, осадка корабля заметно уменьшилась.

Как и все, что они делали, высадку пираты провели быстро и дисциплинировано, все же, несмотря на пеструю одежду и разномастное вооружение, они во много превосходили регулярных солдат этого времени. Может, конечно, и не во всем, но если сравнивать их с французами, которых не так давно приходилось наблюдать, флибустьеры выглядели явно предпочтительнее. Высадилось их, кстати, не меньше сотни человек – до хрена, учитывая, что кто-то наверняка остался на корабле, а иных порешили в недавнем бою. Кстати, были среди высадившихся и раненые – повязками выделялись, однако, судя по имеющимся у многих шрамам, подобной мелочью никого тут было не удивить. Почти все высадившиеся были крепкими, мужиками – оно и понятно, море слабых не любит, да и профессия с риском не для хлюпиков. Возраст, правда, определить было сложно, все-таки в то время старели куда быстрее, чем в двадцатом веке, отсутствие нормальной медицины сказывалось, но стариков не наблюдалось. Скорее, преобладала лихая молодежь, но шишку держали люди средних лет, явно давя авторитетом.