Далеко не близко - Энтони Бучер
— Атеисты не клянутся. Они присягают.
— Тогда нарушение присяги?
— Думаю, что да.
— Очень хорошо. — Айлс поднял правую руку. — Настоящим я торжественно заверяю, что буду совершать грех во всякий день моей жищни. — Он опустил руку и указал прямо на демона. — Теперь во всякий день, прошедший без греха, я буду нарушать своё торжественное обещание.
— Гилберт! — ахнула Линда. — Ты замечательный.
— Ух-ху, — покачал головой Срибереджибит. — Похоже на то, что ты говорил про контракты. Неисполнимо, поскольку противоречит благим целям. Такой обет похвальнее нарушить, чем блюсти[64]. Нет, не пойдет. Теперь я могу идти? Спасибо.
Айлс уставился на пустой комод.
— Демоны, — пробормотал он, — удивительны. В жизни не слышал, чтобы смертный правильно привёл эту цитату. Думаешь, Шекспир... Но надеюсь, что нет.
— Блестящая попытка была, — утешающе проговорила Линда.
— А теперь я начинаю карьеру похитителя...
— Ух-ху. Сначала мы покатаемся на карусели, потом ты свозишь меня поужинать в хорошее рыбное заведение, затем домой, а потом уже пойдёшь и похитишь.
— Ужинать еще рано, — сказал Айлс. — Даже для карусели рановато.
— Никогда не рано, — заверила Линда.
— Но пока у нас есть номер в отеле, а портье так смотрит на нас...
Линда рассмеялась.
— А ты весь изодран и оборван, бедняжка! Да ты же выглядишь как частный сыщик!
— Только, — проговорила она чуть позже, — у них ведь никогда не бывает практики в три с половиной года? Бедные...
Гилберт Айлс поцеловал жену на ночь, а затем смотрел, как она заходит в дом. Это был прекрасный день. Если не считать беседы с демоном, скрипящим клыками, это был идеальный, тихий, счастливый, семейный день на пляже. Он вздохнул, завёл машину и отправился на поиски похищений.
Пока не спустилась ночь, не было смысла что-либо предпринимать. Тем временем он ездил наугад, высматривая людей. Один клиент как-то назвал это “подготовкой к работе”. Идеальная жертва похищения должна быть одинока и беспомощна. Если и не беспомощна, то, во всяком случае, неспособна разнести живописное лицо Айлса ещё сильнее. Он заставил себя профессионально выглядывать возможных жертв — маленьких детей, старых леди.
Он вздрогнул. Его ум, который должен быть посвящён гуманной практике его профессии, извивается на коварных и тупых путях греха. Он был рад, когда стемнело. Теперь можно было покончить с этим.
Он свернул в плохо освящённый проулок.
— Первый, кого я увижу, — забормотал он, — как только досчитаю до ста. Один... два... три... — Он сузил глаза так, чтобы они видели только дорогу впереди. — Пятьдесят пять... пятьдесят шесть... — Ничего особенного. Просто улов. А потом? — Девяносто девять... сто. — Он широко раскрыл глаза и сосредоточил их на первом встречном за всю пустынную улицу.
Это был полицейский.
— Да будь я... — начал Айлс, но оборвал себя. Одного раза достаточно; он поклялся отказаться от этой клятвы после того вечера в баре. Но коп — это уж слишком. Даже непрактично. Досчитаем до двухсот. — Сто один... сто два... — Где же, ради всего святого, ты... — Сто девяносто девять... двести.
На сей раз это была старушка в потёртом сером пальто, с позвякивающей авоськой в руках. Гилберт Айлс стиснул зубы и притормозил на обочине. Он распахнул дверь и попытался припомнить все изображения гангстеров, какие только видел.
— Садись в машину! — рявкнул он.
Старушка залезла.
— Так мило с вашей стороны, — заговорила она. — Конечно, я просто иду к своей дочери, той, что вышла за пожарного, и это просто вверх по холму, но я не так молода, как пытаюмсь, и эти холмы мне иногда отдают в спину. Ужасно мило с вашей стороны подвезти меня. Знаете, молодой человек, вы похожи на фотографию, которую прислала нам кузина Нелл, того парня, за которого вышла её вторая дочурка. У вас, случаем, нет никаких родичей в Седар-Рэпидс?
Гилберт Айлс сдался. Наверху холма он остановил машину перед указанным домом, открыл свою дверцу, вышел и помог выбраться пассажирке. Она не переставала говорить.
— ...и спасибо вам, молодой человек, и, случаем, — тут она потянулась к позвякивающей авоське, — не хотите стаканчик того желе, что я несу своей дочери? Это сацумская слива, и её Фрэнк, он, конечно, любит его, но, думаю, он не заметит, что стаканчика не хватает. Вот. Не хотите зайти и взглянуть на того внука, про которого я вам рассказывала? Конечно, он сейчас уже спит, но...
— Нет, спасибо, — вежливо произнёс Айлс. — Но передайте ему мои самые тёплые пожелания. И благодарю за желе.
Уезжая, он пробормотал целый поток того, что, как заверил его демон, не могло быть богохульствами, но смотрелось вполне удовлетворительно. А теперь с самого начала.
— Один... два... три... — С чем он столкнётся на этот раз? Отряд морских пехотинцев? — Девяносто девять... сто.
Это был мужчина, одинокий. Айлс остановил машину прямо перед ним, выскользнул из неё и замер на тротуаре, дожидаясь его и зловеще засунув руку в карман пальто.
— Садись в машину! — рявкнул он.
Мужчина взглянул на него, а затем захохотал.
— Айлс, старый ты сукин сын! Ну и дела! Дождёшься, я расскажу ребятам из мэрии! Что это ты тут слоняешься? Кто тебя так разукрасил? Где Линда? Ну и дела! Может, выпьем? Тут неподалёку отличное местечко. “Садись в машину!” Ну и дела!
— Ха-ха, — сказал Гилберт Айлс.
Что же это такое? В самом деле существуют ангелы-хранители, как существуют желобесы и демоны, намеренно срывая любую его попытку согрешить всерьёз? Ну, оставалось ещё три часа. Если он притворится, что отказался от своих похитительских намерений... Но можно ли одурачить ангела-хранителя? Он не знал.
После третьей или четвёртой порции его это уже не заботило. Политик был прав; местечко отличное. Выпивка была что надо, а артисты паршивые; но был там великолепный негр, наяривавший такое буги-вуги, какого Айлс доселе не слыхивал. Даже проклятия и грехи не так уж важны, когда парень вытворяет такое, вытаскивая тебя из этого мира.
В самый миг экстаза взгляд Гилберта Айлса наткнулся на часы, и экстаз тут же испарился. Была почти половина первого.
— Извини, — поспешно сказал он. —
