Старость аксолотля - Яцек Дукай
Когда она его не обгоняет, они обмениваются удобоваримыми замечаниями. Так с долгими паузами продолжается разговор ни о чем. Агерре терпеливо ждет, пока Карла затронет тяготящую ее тему. Наконец они доезжают до берега озера, останавливают лошадей, и леди Амиэль делает глубокий вдох.
– Похоже, они появились.
– Кто?
– Они.
Агерре бросает на нее вопросительный взгляд, но прежде чем что-либо сказать, накладывает на трансфер печать симметричного крипто. Карла одобрительно хлопает сивую лошадку по шее.
– Идем, пройдемся.
Они спешиваются.
Фредерик опускает руку в озеро. Вода оказывается теплой (будто в джакузи).
– Сперва я встретила его в открытом Нью-Йорке, – говорит из-за его спины Карла. – Зашла со знакомыми в «Марти», потом мы пошли прогуляться; из Глины был только один из нас. Какой-то клоун цеплялся к прохожим, я поотстала… Этот тип, вероятно, следил за мной через Иллюзион. С ходу принес соболезнования. Я даже не удивилась, он ведь мог ходить с WhoIsWho[182] на глазах. Но он сразу же начал какие-то мутные инсинуации: как хорошо, что я знаю цену молчания, и что у компании после Габриэля проблемы с выплатой последних кредитов…
– А они есть?
– Есть, есть.
– А цена молчания? Какая?
– Вот именно. Якобы я должна что-то знать. Но я ничего не знаю. Потом еще пару раз появлялись другие, а может, тот же самый под фальшивками, поскольку все происходило в Иллюзионе, – мол, два года молчания оцениваются в два гига, рынок сейчас неспокойный…
– Они в самом деле дают два миллиарда?
– Так говорят.
– Два года… Странно.
Агерре встает, приглаживает мокрой ладонью волосы. Карла сидит на склоне в нескольких метрах от него, нервно сплетая длинные стебли травы. В ней чувствуется болезненная энергия, видна внутренняя дрожь, но также чересчур явная нерешительность, первые тени сильной усталости, разочарования, свидетельствующая об отвращении к миру гримаса на губах. Но тоже без особой убежденности.
Агерре поворачивает голову, глядя на пасущихся лошадей.
– У тебя есть какие-то подозрения?
– Я до сих пор не открыла несколько сотен кластеров памяти Габриэля в Болотах. Понятия не имею, что там. Я обшарила его вещи, но не нашла никаких паролей, указаний, ничего. Крипто бесконечного уровня – я давала каббалистам, они долго считали, но ничего не добились.
– Можно?
– Залью тебе на аккаунт Ордена, – она вздыхает. – Одного не понимаю: почему не очередной Хамелеон? В любом случае он обошелся бы дешевле двух гигов. Или нет?
– Габриэль действовал сознательно; ты в лучшем случае можешь раскрыть унаследованные после него знания. А кто унаследует после тебя? Кто-то наверняка найдется – платить им все равно бы пришлось, за ними тянулся бы смрад трупов. Они покупают время. И это дает повод задуматься. Что такое могло бы случиться через два года? Скажи, чем он интересовался перед смертью? Наверняка остались какие-то следы в открытых записях, хотя бы самые общие ссылки…
– Я как раз хотела тебя спросить… Как там? С таро все получилось?
– Глупцов так много…
Потом они плавают в теплых водах старого кратера. С прилипшими к голове волосами Карла выглядит старше, будто снедаемая некоей токсичной тоской. Обсушиваясь на залитом солнцем песке, Агерре рассказывает ей анекдоты из жизни ксенотиков. На зеленом небе клубятся тучи. Вскоре над Амиэлем зайдут оба солнца. Фредерику хочется протянуть руку, сжать ее пальцы – но он этого не сделает, надеется на большее. Пока слова не произнесены вслух, возможно все.
– Пожалуй, возьму эти два миллиарда, поскольку я все равно ничего не знаю.
Неужели для этого она хотела с ним встретиться? Чтобы он ее благословил? Отпустил грехи?
– Подожди еще немного.
Глупец пылает холодным огнем, будто глаз сатаны. Агерре выходит в боковой пятистенный кубик, останавливается над краем. Под ногами большая дыра в ковре звезд, бесформенное пятно абсолютной тьмы: Глупец Первый. Над Вторым и Третьим уже трудятся исследовательские модули, выросшие из захваченного в Hornpipe пережеванного материала; Сад выбросил их по дороге. В живокрист модулей внедрены глиевые терминалы, Агерре в неглубоком Иллюзионе наблюдает за их успехами. Второй (до которого зонд добрался раньше, поскольку Третий в данный момент находится с противоположной стороны Глупца) имеет несколько десятков спутников поменьше, две солидных размеров луны и мощное ледяное кольцо. Зонд приземлился на километровом планетоиде, живокрист вгрызается в скалу, творится чудо наноалхимии. Живокристные микроанализаторы выстреливают в космос на столбах внезапно высвобожденных газов, чтобы упасть по длинным параболам в бурную атмосферу гиганта, в тысячемильные алые, розовые, желтые полосы, где могут скрываться органические тучи тяжелой взвеси прокариотических трансклеточников. Не это ли привело сюда лорда Амиэля (если привело) – колыбель глии? Продолжается зондирование водородной бездны. Третий на несколько часов отстает, модуль пока только ищет хозяина. Зато с Первым проблемы.
С Первым проблемы, планету скрывает нечто похожее на облако микрометеоров, растянутое на полмиллиона километров вдоль орбиты, которое толще всего в середине. Агерре пускает в облако зонд, чтобы несмотря ни на что начать процесс размножения анализаторов – и тут у него подскакивают кровяное давление и гормональные кривые. В дело вступает Страж, умеряя физиологические рефлексы, вызванные нахлынувшей на Агерре волной возбуждения и изумления – ибо это не микрометеоры. Облако состоит целиком из живокриста – живокриста и глии.
8. Сон каббалиста
Доктор Иммануил Шарский входит в верхний четырехстенный кубик Сада Агерре, садится на покрытую белым мехом кушетку и громко вздыхает. Фрай Агерре отворачивается от черной планетарной тучи, из-за которой восходит Глупец величиной с кулак, и протягивает руку. Доктор Шарский вскакивает, опускается на одно колено, целует перстень, затем снова падает на кушетку. Ксенотик смотрит на него, скрестив руки на груди, в ореоле холодного свечения звезд.
– Ну и?
– Ты понятия не имеешь, фрай, насколько я жалею о своей присяге.
– Сегодня больше, чем вчера?
– Сегодня больше, чем когда-либо. Нигде не объявлено даже о проектах патентов этой технологии.
– Но исследования ведутся?
– Откуда мне знать? Сейчас все сбегают с лабораториями как можно дальше от Ферза.
– Считаешь, что это остатки такой лаборатории?
– Разве что зеленые человечки…
– Мы бы уже их до этого встретили в Иллюзионе, – не слишком убежденно смеется Агерре.
Этой шутке много лет. Если глионосные планеты разбросаны по вселенной (по Млечному Пути) с постоянной плотностью, а квантово-органелловые связи глиевых клеток не зависят от их взаимного удаления, то к Болотам могут
