Ненси Кресс - Свет чужого солнца

Дахар сам не заметил, как дернулась его рука - дал сигнал Ладжариану принять временное командование. Он подошел к столу и опустился на колени возле делизийки, напротив геда.

Боковым зрением он заметил выражение лица Ладжариана. Нехорошее выражение.

- Все, кого интересует двойная спираль, - повторил Гракс, - могут подойти к столу.

Четырнадцать пар глаз скользнули по лицу геда и вернулись к первому лейтенанту Джелы, севшему возле делизийской горожанки. Только варвар и проститутка не обратили на происходящее никакого внимания и по-прежнему сидели тихо, не двигаясь.

- Как пользоваться увеличителем? - спросил Дахар, пожалуй, чересчур резко.

Гед взял со стола стебель серебряного колокольчика, отрезал маленький кусочек и, поддев его пальцем, показал Дахару и Эйрис пушистую былинку на фоне едва заметного врофа, в который был облачен Гракс. Не касаясь коробочки растения, он поднес ее к срезу, и зеленая былинка исчезла.

- Теперь срез находится внутри. От него будет отделен совсем тонкий срез в один слой клеток. Приложите коробку к глазам.

Сначала Дахар ничего не увидел, но вскоре разглядел крохотный городок безупречной формы, со всех сторон огороженный стенами. Это была клетка хранилище жизни.

Удивление сродни страху переполнило лейтенанта. Вытаскивая из-за пояса нож, он даже не заметил, как внимательно смотрел на него Гракс, как замерла Эйрис, как, выхватив оружие, внезапно подался вперед Ладжариан. Дахар провел ножом по кончику пальца. Кровь закапала на стол. Он поднес к нему увеличитель, а потом заглянул в окуляры.

Жрец-легионер не запомнил, сколько времени смотрел на круглые, слегка вогнутые диковины. Спокойный голос геда вернул его к действительности.

- Клетки крови отличаются от остальных. Клетки, соскобленные с внутренней стороны щеки, расскажут тебе больше.

Дахар без колебаний сунул нож в рот и, соскоблив кусочек плоти, поднес к нему увеличитель. То, что он увидел, потрясло его.

- Темная масса - средоточие жизни каждой клетки, - откуда-то издалека доносился до жреца спокойный голос геда. - Она хранит в себе законы, по которым живет клетка, - определяет ее рождение и развитие, болезни и смерть. Все это заключено в крохотных кусочках двойной спирали.

Перед глазами Дахара все кипело и двигалось, и именно это движение, а не спокойный голос геда, снова вернуло его к действительности. Гракс не сводил с него глаз; распахнутые глаза Эйрис удивленно разглядывали лейтенанта. Легионеры смотрели на него во страхом. Во рту остался горьковато-соленый привкус.

- Лейтенант мог начать сражение, - сказала Талот своей подруге. Вытащил нож, а сигнала Ладжариану не дал. Откуда же нам было знать, что он намеревался делать? В общем, странно он себя вел.

- А у меня руки чесались, - отозвалась Джехан. Она уныло прицелилась триболо, но так и не метнула его. Она делала упражнения, состязалась, боролась и не могла успокоиться. Обычно во время тренировок тревога покидала ее.

Талот легла на траву на опушке маленькой рощицы, сорвала травинку и принялась жевать ее ровными острыми зубами.

- Никаких военных действий! Ты же знаешь, Джехан, Белазир и Дахар против.

- Тысяча кридогов, чего же они хотят? Тренируемся и тренируемся, учимся обращаться с оружием, а сестру-легионера убили, как потаскушку. И отомстить нельзя. Ничего не понимаю!

- Они хотят остаться в Эр-Фроу. Если нас прогонят, мы не получим остальное оружие, и оно достанется одним делизийцам. Белазир не хочет гневить гедов. Это очень мудро. Ни один главнокомандующий не начнет сражение, которое нельзя выиграть.

Раздраженная Джехан бросилась на траву рядом с Талот. Талот права, но сомнения не проходили. Джехан мрачно смотрела на сестер, метавших триболо.

- Что меня действительно интересует, - понизив голос, продолжала Талот, - так это почему лейтенант сделал... то, что он сделал. Белазир приказывает не провоцировать насилия, а он вынимает нож и сует его себе в рот. Делизийка сидела рядом с ним. Ударь его под локоть, и клинок вошел бы прямо ему в горло, или в мозг...

- Эйрис так не поступила бы, - задумчиво отозвалась Джехан.

Талот перевернулась на живот и посмотрела на Джехан.

- Ты знаешь эту делизийку?

- Да. - Джехан нахмурилась. - Но я не хочу говорить об этом.

Талот снова принялась жевать травинку.

Воцарилось неприятное молчание. Прервав его, Джехан все-таки начала рассказывать об Эйрис:

- Она - стеклодув. В вельде меня схватил кембури, а она кинула в него бутылку с каким-то едким варевом и спасла мне жизнь. Потом я стояла с ней на одном клинке чести и сопровождала ее на пути к Эр-Фроу. Ты удовлетворена?

Талот поднялась, собираясь идти в бани. Джехан схватила ее за тонкую щиколотку.

- Прости, Талот. Не люблю вспоминать об этом. Подумай, что это для меня значит - стоять на одном клинке чести с делизийкой.

- Не считаю это унизительным, - возразила Талот. - Ты дала достойную клятву. Было бы гораздо хуже, если бы ты убила эту женщину после того, как она спасла тебя.

- Да, так показалось и мне, - проворчала Джехан, смягчаясь. - Садись.

Талот села, потом спросила:

- Ради чего она спасла тебя от кембури?

- Можно ли увидеть заход Маяка? Она делизийка и к тому же сумасшедшая. А знаешь, Дахар тоже показался мне безумным, когда смотрел в коробочку геда.

Обе девушки затаили дыхание и оглянулись на рощицу, но не услышали даже ветра, шелестящего в ветвях.

- Никого там нет, - наконец прошептала Талот.

- А караульные?

- Слишком далеко, Джехан.

- Знаю, знаю. - Джехан хмурилась все сильнее. Ее раздражали собственные мысли, которые в последнее время приходили ей в голову. Они преследовали ее с надоедливостью красных мух в сумерках Джелы, от которых не было спасения.

- Но, Талот, что заставляет Дахара идти на поводу у гедов?

- У одной сестры, с которой я тренировалась, был родной брат, - еще тише прошептала девушка. - Она рассказывала мне о нем. С ним было что-то не в порядке от рождения, а когда он стал взрослым, начались припадки. Во время этих припадков разум оставлял его, лицо становилось мертвым, и он падал на землю. Потом, правда, поднимался, но ничего не помнил. Ни один жрец-легионер не смог излечить юношу. Такая вот болезнь...

Джехан обдумала услышанное и возразила:

- Дахар не упал. Лицо его не сделалось мертвым. Он выглядел... Я не знаю, как он выглядел. Но у него не может быть такой болезни, иначе он никогда не поднялся бы так высоко. Ему бы просто не позволили стать легионером.

- В Джеле - нет. Но он чужеземец. Откуда мы знаем, что творится в тамошних легионах? К тому же он носит двойную спираль. Жрецы-легионеры вскрывают павших и пьют их кровь, а некоторые, говорят, даже умеют околдовывать при помощи снадобий. Может быть, чем-нибудь подобным он опоил и Белазир.