Сергей Гомонов - Душехранитель (Книга 1)

- Странно... - прошептала Рената.

- Что?

- Насколько я поняла, все твои клиенты на сегодняшний день уже умерли, по той или иной причине...

- Т-ш-ш-ш-ш! - Саша, испугавшись, приложил палец к губам. Нельзя так говорить!

- Ну, да, да: я еще жива... И ты нас... то есть, их... ты сам выбирал?.. Ты что-то... чувствовал при этом?

- Да, - он не стал ничего прибавлять и закрыл глаза.

- А как... умру я? - Рената склонилась почти что к Сашиному уху, но у Ника был острый слух, и, вначале прислушавшись ненароком, теперь он втянулся.

Телохранитель отпрянул от нее:

- Я тебя не выбирал!

- А... папу? Его?..

- Я не знал, как и когда он умрет... Я пытался предупредить его, чтобы он был осторожнее, но люди никогда не верят таким вещам... Я стал его тенью. Но... все равно упустил момент. А ты... Сокольников, пока мог говорить, бормотал о тебе и выталкивал меня из машины... Я тебя не выбирал!

Тут Николай все-таки не выдержал:

- В общем, ясно: как всегда, выбор делают за нас, мы тут ни при чем, от нашей воли ничего не зависит! Слышали, слышали... Так ты, Шура, всерьез веришь во всякие души, в экстрасенсорику, в пророчества?.. Да? - в его голосе явственно читалось: "Ну, уж тут я тебя поймаю на слове!"

Саша, с трудом оторвав взгляд и мысли от Ренаты, оглянулся и посмотрел на него через костер: он словно и забыл о существовании третьего.

- Верю? Само слово "вера" предполагает то, что на самом деле этого вполне может не существовать, и человек волен в выборе - верить в это или нет... Душа, энергия, психика - суть дела от этого не изменится. Даже тело в определенной ситуации может выполнять функцию души, носить ее образ, отраженный в материи...

- Ну, как же? Психика - это мозг, мозг - это тело, по верованиям все телесное - бренно, а душа - нет.

- Хорошо, пусть будет душа, если тебе так больше нравится. Это неважно. У всех по-разному. Идеально - когда достигнуто триединство. Тогда тело сильно, память ясна, а разум пронзает время и пространство...

- Болтовня!

- Гроссман! Фи!.. - Рената скривилась. - Тебя же никто не заставляет этому верить, что ты ругаешься?

- Тогда пусть скажет, когда умру я? Я совершенно не боюсь услышать это. Ну, когда я умру? Хочу приготовиться...

Телохранитель поднялся на ноги. Рената схватила его за руку, но он выскользнул и растворился в темноте. Ей показалось, что Гроссман чем-то задел его, и она прошипела:

- Вот вечно ты лезешь со своими дурацкими подколами! Суешься туда, в чем ни черта не понимаешь, как этот дурак-Гарик!

- Я - дурак?! - вскипел Ник, отшвырнул пустую банку и вскочил. - Да это вы оба... чокнутые придурки! И разговоры у вас такие же! Психи! Два сапога - пара! Душа!.. Ага...

Жестикулируя, он пошел к джипу.

- О-о-о! За что мне все это?! - молитвенно складывая руки, пробормотала девушка. - Что я тебе сделала, а? Господи?!

К утру они прибыли в Тулу.

За тринадцать дней...

- Идем туда! За этой колонной - наше спасение, - шепнул он златовласой жрице в синей мантии и взял ее за руку, хотя колдун и Главный Жрец предупреждали, что во время Магического Общения прикасаться друг к другу нежелательно.

- Туда?! Но там - Смерть! - она была вне себя: пустой взгляд, замедленные движения и слабый голос. Он потянул ее за собой и, сообразив, что он не собирается останавливаться, девушка попятилась и стала выдергивать руку. - Оттуда никто не возвращался!

- Мы вернемся!

- Я должна встретить рождение Пятого Солнца!

Больше он не стал ее уговаривать, ибо в пучине уже била крыльями огненная птица, готовая к тому, чтобы вырваться наружу. К её появлению все должно стать на свои места... Жизнь птицы была в руках молодого колдуна, жрецов и того, кто ждал в пространстве между колоннами.

Капюшоноголовый помощник Главного Жреца выпустил руку жрицы.

- Я буду ждать тебя! - сказала она и вскинула голову к черному небу, к трем звездам, нависшим над храмом: - О, великие боги! О, мудрый охотник, звездный странник! Дайте мне знания и сил!

Он шагнул в пустоту другого измерения. В этот момент его мир перевернулся, и он остался в чуждом пространстве, необычайно светлом, но неприветливом - есть красивые города, но ничто не заменит тебе твоего. Особенно если ты помнишь его...

У подножья холма на берегу ручья сидел старик. Помощник Главного не узнавал Гелиополис. Не был это и Ори, город-мечта, город-призрак, пристанище стужи последние сотни и сотни веков. Это был чужой город, чужая страна. Все здесь было чужим, даже небо - солнечное, но замутненное каким-то маревом...

Старик поднял на пришельца обведенные сурьмой до самых висков темные глаза. Его седые длинные волосы были перехвачены лентой, одежды отливали золотом. Помощник поклонился Учителю. Они всегда узнавали друг друга: Учитель оставался в одном и том же обличье, ученик - менялся, как и другие двенадцать, но суть его была постоянной. Старик мог намекнуть, но говорить прямо было бессмысленно - все можно понять и принять лишь тогда, когда к этому прикоснулась твоя душа, твое сердце. Если нет не помогут никакие, даже самые разумные слова и доводы. Истина всегда рождается в адских муках. Если впрыснуть обезболивающее, это будет мертворожденная, отравленная истина.

Огонь ломает камни,

Вода терпеливо точит их.

Огонь всего добивается силой,

Воде камни благодарны за красу,

Подаренную их холодным телам.

Если я буду иметь дело с камнями,

То не стану ломать преграды.

Я наберусь терпения, как ты, о, вода!..

Помощник Главного опустился на одно колено и, протянув руку через ручей, взял с ладони Учителя гладкий гранит, за тысячелетия превращенный волнами в человеческое сердце.

Старик набрал пригоршню воды и плеснул ею на руки ученика. Тот вздрогнул.

- Привет! - мокрой ладонью Рената коснулась Сашиной руки; ее разрумянившееся лицо тоже еще не просохло после умывания, и телохранитель залюбовался им и блестящими янтарно-зелеными ясными глазами. Он многое хотел бы сказать... Но не смел. Либо на этот раз, либо никогда, и теперь каждый неверный шаг будет роковым. - Сколько можно спать? Мы уже в Туле!

Отсчет пошел дальше: тайм-аут закончен. Саша потянулся. Тело совершенно не отдохнуло, но это ничего не значит. Сейчас это не значит уже ничего...

Рената наклонилась к нему и поцеловала. От нее дышало свежестью - как в леске, где они остановились: дождем, легким морозцем, спугнутым первыми лучами солнца, только-только опавшей листвой и слабым, донесенным ветром запахом дыма, когда жгут "дары осени". Осень пахнет смертью, но Ренатина осень была другой - она обещала возродиться весной вместе с ее задорными конопушками. Рената пахла золотой осенью.

- Привет! - шепнул он, тихо прижимая её к себе и целуя в златовласую макушку.