Владимир Щербаков - Семь стихий. Научно-фантастический роман

Где-то сейчас «Гондвана»? Хотелось махнуть рукой на все и улететь. За час я смог бы вызвать «Гондвану», узнать координаты и еще часа через четыре быть там. На борту. И почему это я, в самом деле, так редко навещал «Гондвану»? Вечные дела и хлопоты, а выкроить несколько часов на дорогу не удавалось. Сегодня наступил перелом, я знал. Теперь все будет иначе, повторял я. Будет по-другому. Это сентябрь был таким хлопотным.

КАК ЭТО СЛУЧИЛОСЬ

Как это случилось? На борту «Гондваны» приняли сигналы тревоги. Чувствительные гидрофоны непонятным для непосвященных языком рассказали о беде; весть звучала, как музыкальная гамма — высота звуков нарастала, потом убывала. Но они были короткими, как вскрик. Будь они немного послабее, приборы не смогли бы их уловить.

«Дельфины!» — подумала Валентина. Ей не нужно было ничего разъяснять. Сигналы пропали, значит, дельфины были далеко, но зря они не стали бы тревожить своих сородичей, да и двуногих друзей тоже.

Стояла ясная тихая ночь накануне полнолуния. Валентина быстро собралась, доложила о курсе, которого, как ей показалось, нужно было придерживаться, и вышла в океан на спасательном аппарате. Через час стало ясно, что ультразвуковые импульсы дельфинов могли дойти по волноводу: игра случая порой так перемещает воды различных слоев, что образуется как бы тоннель под водой — по нему звук бежит, отражаясь от более плотных горизонтов. Такой волновод может ввести в заблуждение, если он хотя бы немного изгибается. Пеленг окажется мнимым.

Валентина запросила «Гондвану». Автомат гидрофонов ответил ей, что новых сигналов не поступало. Чуть позже за пультом управления оказался Энно, он потребовал возвращения Валентины, но Ольховский разрешил ей продолжить поиск. Это ведь была ее прямая обязанность: помогать обитателям океана, значит, всему океану.

Старик всполошился. Ему еще иногда чудился «Летучий голландец» по ночам, а в своей каюте он держал забытые всеми книги, в которых, разумеется, было больше вымысла, чем правды, о разных бедствиях, кораблекрушениях и таинственных исчезновениях целых экипажей. Но потом он вспомнил «Бегущую по волнам», и это немного успокоило его: да, женщины выходили в океан. В одиночку. Воспоминание было смутным: он даже не знал, было ли то легендой, поверьем или писательской фантазией.

Он так и не смог помочь Валентине. Ни одного сигнала от дельфинов не поступило на «Гондвану», и Энно решил, что акустический канал разрушился или судно оставило его за кормой. Других объяснений не было.

А Валентина продолжала слушать океан. Она решила отклониться от курса и вдруг напала на след. Новая серия импульсов. Еще несколько минут хода и связь с дельфинами стала устойчивой. Она ответила им: аппарат послал сигналы помощи, тоже, конечно, ультразвуковые. В этот момент ее отделяло от «Гондваны» около двухсот километров.

У горизонта показалась темная громада острова. Ни одного огня только радиомаяк посылал предупреждения: осторожно — мель! осторожно заповедник!

Валентина включила инфракрасный прожектор и увидела на трехмерном индикаторе тот же остров, но уже хорошо освещенный, как в ясную солнечную погоду. Теперь была видна береговая линия с белыми бурунчиками волн. В бухте она сумела разглядеть один-два так хорошо знакомых ей округлых плавника. Это были крупные афалины — дельфины, любящие теплую воду тропиков. Она подумала, что на зов бедствующих сородичей откликнулись другие дельфины и приплыли сюда и это именно их она увидела сейчас. Что произошло?

Она подвела аппарат поближе, послав ультразвуковые предупреждения. В ответ посыпались импульсы, и компьютер быстро перевел их на язык слов настолько точно, насколько это было возможно при общении с существами, не умевшими говорить, не знавшими языка, но понимавшими, казалось, попытки человека установить контакт. Она узнала: несколько десятков дельфинов здесь, в этой бухте, могли бы погибнуть. Она погрузила аппарат в воду и наблюдала, как афалины выталкивали наверх дельфинов, готовых погрузиться на дно. Потому что под водой дыхательный аппарат дельфина словно на замке — сигналы, обычно поступающие в легкие, заторможены. Человек продолжает дышать, даже потеряв сознание. У дельфинов все иначе: чтобы снять тормозящие дыхание сигналы, он должен обязательно всплыть на поверхность. Если он сам не может этого сделать, его выносят на поверхность другие.

Афалины помогали своим. Наверное, они подоспели ненамного раньше Валентины: судя по тревожным импульсам живых сонаров (щелканье и звуки, напоминающие скрип двери), они искали врагов. Тщетны были эти попытки. Враги были невидимы: едва заметный беловатый налет покрывал спинные плавники и тело дельфинов — новая разновидность вирусной болезни, как удалось установить Валентине. Больные дельфины скоро не смогут двигаться. Тогда смерть. Пока самых слабых из них выносили наверх несколько здоровых афалин. Нетрудно было догадаться, что произойдет через два-три часа.

Валентина приблизилась к одному из дельфинов, подняла его механической рукой на поверхность. Он глотнул воздух. У Валентины было теперь в распоряжении несколько минут. Она взяла образцы пораженных тканей лимфы и крови. Через минуту-другую молекулярный анализатор дал ответ: из множества лейкоцитов выделена устойчивая форма. Организм вырабатывает своеобразные антитела — они атакуют вирус… Всего несколько клеток оказались пригодными для работы. Валентина включила синтезатор, и зеленый огонек на панели тревожно замигал: собранный материал был различным по структуре. Это равносильно недоуменному вопросу: что же синтезировать?

Валентина разделила клетки, и прибор дал первую серию вакцины. Вскоре было выделено действующее начало — антиген.

Волосы закрывали ей глаза, руки и лоб были горячими. «Наверное, простуда», — решила Валентина.

Она сделала несколько инъекций. Реакция должна была наступить позже. А пока нужно было получить антиген другого типа, снова сделать несколько инъекций и сравнить результаты. Но дожидаться конца эксперимента — значило безнадежно упустить время, сложить оружие… Уже сами эти опыты должны были дать результаты, иначе смерть неминуема. Потом — в случае частичной удачи — повторные инъекции…

Она устала, и перед глазами плясали расплывчатые фиолетовые круги от яркого света. Дважды она выслушала Ольховского. Он советовал проводить дельфинов из этой бухты в другое место — конечно, позже, когда они в состоянии будут передвигаться.

Энно передал ей, что к острову направилась еще одна группа афалин, принявшая сигналы бедствия. Их помощь, правда, была не нужна: подводный аппарат успевал теперь выталкивать дельфинов к поверхности, где они делали вдох. А те афалины, которые подоспели сюда, теперь только патрулировали: на мелководье пытались прорваться несколько акул. Валентина видела, как один из дельфинов буквально протаранил большую белобрюхую рыбину. Он был похож на торпеду: челюсти плотно сомкнуты, хвост, точно стальной винт, отбрасывал поток воды. Когда до хищника осталось полметра, дельфин сделал рывок. Удар! Раненая акула повернула и поплыла прочь, в открытое море, но там ее подстерегали другие хищницы, такие же, как она, холодные грациозные твари, реликты прошлого.