Николай Калифулов - Тайна Мастера

— В Ливенске я была по-настоящему счастлива именно в тот вечер, когда мы сидели за столом у моей тетушки и много говорили обо всем.

Генрих уловил ее улыбку и понял, что она лукавила.

— Теперь я не могу понять, как ты здесь оказалась? — осведомился он.

— Сожалею, что у меня сейчас мало времени и я не смогу многого тебе рассказать, но ты должен знать главное: другом я тебя считаю по-прежнему и поэтому здесь.

— Поверь, я рад этому, — ответил Генрих, делая смущенный вид.

— О том, что ты в Берлине, я узнала от одного человека. Его фамилия Бергер. Берегись его.

— Спасибо за предупреждение, но у меня нет оснований бояться. Моя настоящая работа здесь легальна, а с Советами я окончательно порвал.

— Я верю тебе и тем не менее рекомендую серьезно отнестись к моим словам.

— Я подумаю над этим.

— А сейчас мне пора.

— Мы еще встретимся? — спросил Генрих.

— Конечно, увидимся, вот тебе мой телефон, — она передала ему визитную карточку и, не прощаясь, удалилась.

— До встречи, фрау Матильда, — улыбнувшись, вымолвил он.

Штайнер видел в окно, как Матильда подошла к автомобилю. Ее дожидался офицер, который услужливо открыл дверцу, и она исчезла в глубине салона. Автомашина, выехав на проезжую часть, скрылась за поворотом. Ему показалось, что этого офицера он знает.

Штайнер покинул ресторан и через пару минут уже был за рулем. На улице было солнечно. Дорога была безлюдная, и лишь изредка попадался встречный автотранспорт. Генрих уверенно вел автомобиль и размышлял: «когда Матильда отъезжала от ресторана, вблизи ее автомашины находились подозрительные типы в штатском. Один из них сделал резкое движение, и в его руках что-то блеснуло. Я тогда подумал, что это солнечное отражение. А теперь думаю не так. Похоже, это объектив! Матильда попала под фотообъектив. Следовательно, за мной следят».

А между тем на столе у Гейдриха появилось донесение секретной службы, в котором сообщалось, что в ресторане «вавилон» произошел скоротечный контакт Генриха Штайнера с неизвестной женщиной, которая вскоре в сопровождении офицера уехала. Положительным результатом ищеек был единственный фотоснимок. Гейдрих вызвал к себе штурмбанфюрера Вагнера, который вскоре предстал перед ним, услужливо вытянувшись. Подчиненный преданно смотрел в глаза своему начальнику и внимательно слушал.

— Бруно, я вам поручаю очень важное задание. Необходимо выяснить все, что касается женщины на этом снимке.

Вагнер взял в руки фотографию и внимательно стал рассматривать снимок. Сделав многозначительную мину, он произнес:

— Кроме этой женщины я вижу профиль офицера. Мне кажется, я где-то его видел.

— Вот и прекрасно, Бруно, напрягите свою память. Важно установить их личности, не привлекая внимания окружающих лиц. Вы понимаете меня?

— Да, группенфюрер.

— Я жду результатов, ступайте.

После того, как за Вагнером закрылась дверь, Гейдрих вызвал к себе Ханса Мозера и произнес:

— Вам надлежит вновь понаблюдать за Генрихом Штайнером.

Оберштурмбанфюрер с явным удивлением спросил:

— Вы его в чем-то подозреваете?

— Нет, не подозреваю. Меня интересует одна женщина, которая имела с ним контакт.

— И это все?

— Да, кстати, как вы оцениваете его деятельность в качестве секретного сотрудника СД? — спросил группенфюрер.

— Вполне сносно, — ответил Мозер. — С ним непосредственно работает Шульце.

— Что значит сносно? — спросил Гейдрих.

— В его сообщениях одна сухая конкретика. Он не утруждает себя давать более обстоятельные характеристики тем лицам, которые нас интересуют. В его действиях не просматривается инициатива, нет старания к активной работе, только все от и до. Типичный немецкий педантизм во всем.

— Педантичность — разве это плохо? Вероятно, вам следует самому формулировать правильно свои вопросы, чтобы не давать ему повода уйти от обстоятельных ответов. Мне думается, здесь не его вина, а непосредственно ваша.

— Я понял, группенфюрер, и постараюсь подойти в работе со Штайнером именно в таком аспекте, как вы мне порекомендовали.

— Вот и прекрасно, Мозер. А теперь доложите, как продвигается проект «Юпитер».

Мозер доложил все обстоятельства, связанные с новым секретным планом. Внимательно выслушав его, Гейдрих изрек:

— Необходимо в кратчайшие сроки ускорить подготовку нового места базирования секретного центра.

— Работа ведется круглые сутки, мы задействовали резервные силы и мощности. Сейчас готовим группу ученых. Я думаю, они окажут реальную помощь профессору Зэхту.

— Будем надеяться. Хотя Эйген Зэхт докладывал мне, что некоторые ученые являются противниками «Юпитера». Они не верят в успех нового проекта и считают, что будущее за ракетными установками.

— Господин группенфюрер, я полагаю, противостояние между крупными учеными выведет нас к истине.

— Профессор Зэхт не разделяет вашего мнения. Существующее противостояние отрицательно влияет на продвижение проекта. Он обеспокоен этим.

— Считаю, нужно все оставить так, как нами запланировано.

— Разумеется, Мозер, и давайте на этом закончим это обсуждение. Вы свободны.

Глава 19

Генрих Штайнер вошел в магазин мужской одежды на Потсдаммерплац. Был поздний вечер, и посетителей в торговом зале не было. Его встретил Курт и, пропустив в комнату, быстро закрыл за ним входную дверь. В комнате его ожидала слегка взволнованная Ангелина Вильберг.

— Что произошло? — с порога спросил Штайнер.

— Пришла радиограмма из центра. Они просят «Праведника» достать сведения, касающиеся секретной работы доктора Зэхта. По их данным, ученый воплощает фантастический проект оригинального летательного аппарата, не имеющего аналога в мире. Проект имеет кодовое название «Юпитер», — сообщила она.

— Я о таком проекте не слышал.

— Вероятно, не мы одни работаем здесь.

— Я уже догадался, — сказал Штайнер.

— Что предполагаешь делать?

— Я где-то эту фамилию слышал, — задумчиво произнес Штайнер.

— Постарайся вспомнить.

— Во всяком случае, у нас есть хоть какая-то зацепка. Я попытаюсь узнать о нем через университетскую профессуру. Надеюсь, мне удастся что-нибудь выяснить.

Штурмбанфюрер Вагнер сразу же узнал того офицера, которого он увидел на фотоснимке. Говорить об этом шефу он пока не решился. Надо было сначала выждать, все обдумать и встретиться с тем офицером, а потом решить, как ему поступить. «всегда в любом деле должен присутствовать личный интерес, а потом уже служебные дела. Именно эту цель неизменно преследует его шеф Рейнхард Гейдрих, и именно это качество я позаимствую у него», — размышлял Бруно.