Генри Каттнер - Земля пламени

Острые когти снова полоснули Рафта по лицу, но раны мгновенно затянулись. Они рычали, скованные мертвой хваткой друг друга, но в конце концов даже Паррору не хватило силы, чтобы помешать Рафту привстать на колени. На короткий миг для Рафта все исчезло, кроме этих окровавленных когтей. Применив прием дзюдо, он схватил руку Паррора, и в дикой ярости сломал ее. Рафт почувствовал, как Паррор весь обмяк и затих, но лишь на мгновение. Пламя исцеляло не только ткань, но и кость, однако рука Паррора в локте и запястье оставалась неестественно изогнутой. Паррор все равно не сдавался — в ход пошли зубы, ногти и ноги, хотя пальцы Рафта уже крепко вцепились в его горло. Ослепленный своей звериной яростью, и ненавистью Паррор дрался до последнего вздоха, до той самой минуты, когда даже само Пламя не могло уже вернуть к жизни его бездыханное тело.

Когда Рафт поднял голову и осмотрелся, то увидел, что в дальнем конце пещеры, в опасной близости от Пламени, стоит на треножнике аппарат Паррора. Корчась от боли к нему подбирался Крэддок.

Крэддок? Рафт затаил дыхание, всматриваясь в этот силуэт. Очертания фигуры менялись прямо на глазах. В эту минуту Рафт вспомнил изуродованные руки валлийца и подумал об искалечившей их силе, о рожденной звездами энергии, сотрясавшей сейчас своим грохотом всю пещеру. Крэддок крепко держал в руках предохранитель. Рафт поднялся и бросился к Крэддоку, но они были слишком далеко друг от друга. Валлиец почти достиг устройства, и его фигура перестала уже быть человеческим телом.

Это был уже не Крэддок. И даже не человек. Живая плоть вскипала, изменялась, и текла под напором чудовищной силы, которой подвластно было созидание целых миров. И вот, наконец, это нечто нечеловеческое то, что еще недавно было Крэддоком, — подтащило свое тело прямо к неистовствующему пламени. Существо подползло к устройству, на мгновение припало к земле и начало устанавливать предохранитель. За его спиной, извергаясь пламенными потоками из бездны, яростно бушевало Курупури.

Это был миг полного безумия, энергия Вселенной, рожденная в далеких галактиках, устремилась в эту пещеру и обожгла ее своим жаром… Но это был только миг, и раскаты смолкли.

Пламя взвилось еще раз-другой и стало опускаться. Издав почти человеческий вздох, огонь жизни потускнел, и упал в бездонную пропасть, оставляя после себя лишь маленькое пятно света в далеких глубинах! Огонь, пришедший с далеких звезд, был усмирен! Его укротила и сделала покорным та самая плоть, в которую когда-то очень давно этот огонь вдохнул жизнь…

Джанисса дрожала всем телом, а глаза ее были полны страха. Опираясь на руку Рафта, она привстала, и испуганно осмотрелась. Глаза снова встретились.

— Все окончилось, Джанисса, — сказал Рафт. — Пламя спит.

— Устройство работает?

— Да. Паррор сделал такое же, какое было и у нас. Единственное, чего ему не хватало, так это предохранителя. Как только Крэддок вставил его, все пошло нормально.

— А что же Крэддок?

— Он мертв, — тихо проговорил Рафт. — Он умер, вероятно, потому, что должен был умереть. Человек, единожды разбудивший Пламя, умер, чтобы усмирить его. Я думаю, что теперь опасность миновала навсегда.

Джанисса внимательно смотрела на Рафта.

— Я понял, как работает устройство, — сказал он. — Это как раз то, что нужно. Первый Род был прав, но они слишком долго решали, использовать ли им устройство или подождать. Наверное, именно поэтому они и превратились в чудовищ. Теперь Пламя будет гореть и излучать энергию вечно, но с обычной скоростью.

— С обычной скоростью — повторила Джанисса.

Рафт кивнул.

— Да, — продолжал он, — я изменил его характеристики, нет, не бойся, вовсе не до опасных границ, а ровно настолько, чтобы метаболизм в Паитити сравнялся с метаболизмом в нашем мире. Теперь преграды нет, а значит и в талисманах больше нет нужды.

— Значит, я могу жить в твоем мире? И он не будет медленным для меня?

— Твой мир или мой, это теперь тебе выбирать, Джанисса.

Джанисса молчала, но по ее глазам было видно, что она уже выбрала, да и Рафт тоже. Он сделал свой выбор еще тогда, когда впервые увидел ее лицо в зеркале. Джанисса влекла его к себе, и он проделал этот долгий и опасный путь к затерянному миру, в котором горело неведомое Пламя. Да разве и мог он сделать иной выбор? А если будущее таило в себе новые испытания, что ж, он был готов преодолеть и их.

— Нам не нужно идти обратно через пещеру чудовищ, — сказала девушка. — Есть и другой путь, который выведет нас на невидимую дорогу.

Их губы слились.

«Мой мир будет чужим для тебя, Джанисса, — подумал Рафт. — Но я сделаю все, чтобы ты обрела в нем счастье, потому что я люблю тебя. Будешь ли ты оглядываться назад и вспоминать? Вспоминать Паитити, с его гигантскими деревьями, поддерживающими небесный свод, замок над Пропастью Доирады, окутанный белым облаком водопада? Не дрогнет ли, Джанисса, твое сердце, услышав зов предков? Не проснутся ли в нем воспоминания, которые я не в силах буду с тобой разделить? Или же ты найдешь покой и счастье в моем мире?»

Рафт молча шел за Джаниссой туда, где начиналась незримая дорога, ведущая к свободе, судьбы которой предсказать он не мог. Но он держал в своей руке теплую ладонь девушки, и ничего больше в этот момент им не было нужно. Просто идти по одной дороге, крепко держа друг друга за руки.

1