Ежи Жулавский - Старая Земля (Лунная трилогия - 3)

Лицо его с невысоким лбом на первый взгляд казалось тупым и неприятным. Однако, когда Лахец лучше присмотрелся к нему, ему пришло в голову, что этот человек не может быть только рабочим... Он стал обращать внимание на то, что тот говорит.

- Грабец,- говорил Юзва, опершись кулаками о стол,- неужели вы думаете, что я затем стал рабочим и десять лет жизни отдал отупляющей работе фабрики, чтобы сегодня исполнять чьи-то желания? Послушайте меня, Грабец, мне наплевать на чье бы то ни было благо, утопий я не пишу, о будущем человечества не мечтаю. Я только знаю, что необходимо, чтобы иногда наверху было то, что целыми веками находилось внизу, чтобы подземный огонь выбросился наружу... Что будет завтра, завтра покажет.

- Однако вы не отказываетесь идти со мной? - спросил Грабец.

По широким губам Юзвы пробежала усмешка.

- У меня нет причины отказываться,- ответил он.- Пока у нас общая цель. Но вы хотите нас, варваров, как думаете в душе, использовать в качестве орудия, но я смеюсь над этим и над вами Самое лучшее - выяснить все до конца. По вашему убеждению, победой, одержанной с нашей помощью, воспользуетесь вы, мудрецы, ученые, артисты и тому подобные. А я заявляю вам, что не мы вам, а вы нам потом будете служить, если нам, конечно, придет охота воспользоваться тем, что вы можете дать.

- Время покажет. Мы не собираемся использовать вас.

- Собираетесь. Но это не имеет значения. Вы правы: время покажет. А пока не о чем говорить. Теперь и вам, и нам нужно только одно: уничтожение того, что есть, этого развращенного общества, переворот. Мы пойдем вместе... Развалины останутся там, где мы пройдем, пепелища и кровь.

Лахец слушал затаив дыхание, какие-то новые мысли, подобные крепкому вину, ударили ему в голову.

III

Был полдень, когда самолет Яцека, возвращающегося от лорда Тедвена, опустился на площадку на крыше его дома в Варшаве. Яцек быстро вскочил с сиденья и, вызвав механика, чтобы тот занялся машиной, сбежал по лестнице вниз. Его охватило странное беспокойство, которого он не мог объяснить: ему срочно нужно было в лабораторию =ему казалось, что за время его отсутствия там что-то произошло...

Эта мучительная мысль пришла ему в голову во время обратного пути, когда высоко в воздухе он еще искал глазами на горизонте родной город. С той минуты он летел с сумасшедшей скоростью, самой большой, на которую был способен его самолет. Вращение винта, рассекающего воздух, соединялось с неумолкаемым свистом ветра; Яцек был вынужден надеть на лицо кислородную маску, чтобы в таком сумасшедшем полете иметь возможность дышать... Кровь стучала у него в висках.

Он ощутил некоторое облегчение, когда увидел, что его дом стоит невредимый на прежнем месте.

В большом, застланном светлыми асбестовыми коврами вестибюле, у дверей лаборатории, он встретил служащего, который, услышав шум его самолета, выбежал из дальней комнаты.

- Что слышно?

- Ничего нового, Ваше Превосходительство. Мы ждали вашего прибытия.

Яцек поискал в кармане, где находился ключ от его лаборатории. - Никто меня не спрашивал?

- Нет. В течение этих двух дней не было никого.

- А посланцы с Луны? Слуга усмехнулся.

- Все нормально. Только этот растрепанный... Он замолчал.

- Что такое?

- Ваше Превосходительство приказали исполнять все их пожелания. Этот растрепанный постоянно отдает распоряжения. Но с ними невозможно справиться. При этом он говорит на каком-то странном языке, в котором очень мало польского, и сердится, что мы его не понимаем.

Махнув рукой, Яцек отослал лакея и, отложив на потом встречу с карликами, вложил ключ в таинственный замок. Несколько оборотов и нажатий - и двери распахнулись в обе стороны, открывая за собой темноту. Металлические ставни на окнах были закрыты; Яцек поискал рукой кнопку и, вложив в отверстие пониже ее маленький ключик, нажал. Волна света хлынула через открывшиеся окна, слепя его.

Быстрым шагом он прошел первый круглый кабинет, в котором обычно работал за столом, и, отворив еще одну металлическую дверь, спрятанную в стене, через узкий коридор попал в свою личную лабораторию, которая соединялась с миром только одним этим входом.

Остановившись на пороге, он невольно вскрикнул.

Над прибором, в котором заключалась страшная тайна его изобретения, неподвижно сидел склонившийся человек... Одним прыжком Яцек оказался возле него. Человек медленно встал и повернулся.

- Ньянатилока!

Он взглянул в лицо буддисту, а потом, даже не спрашивая, как он проник сквозь запертые металлические двери и окна, склонился над прибором... Один из проводов, по которым проходил электрический ток, был оборван. Яцек посмотрел на стрелку циферблата, фиксирующего напряжение,- и помертвел! Провод был оборван именно в ту минуту, когда ток по необъяснимой причине усилился до такой степени, что прибор мог взорваться... Еще одна доля секунды, и не только его дом, но и весь город превратились бы в груду развалин на изрытой земле.

- Опасности больше не существует,- сказал индус, улыбаясь.- Провод оборван

- Это ты сделал?

Ньянатилока ничего не ответил. Он взял Яцека за руку и медленно повел его в кабинет. Ученый послушно, как ребенок, шел за ним, не в состоянии мыслить. Какой-то хаос царил у него в голове; он просто боялся спрашивать Трижды посвященного, что произошло, настолько ему все казалось невероятным.

Только через какое-то время, уже сидя в удобном кресле перед своим столом, он очнулся от этого ошеломленного состояния и начал смотреть на Ньянатилоку, как будто пробудившись ото сна, широко раскрытыми глазами. Ему хотелось вытянуть руку и прикоснуться к его бурнусу для того, чтобы убедиться, действительно ли этот человек стоит перед ним, но какой-то стыд удерживал его от этого...

То ли Ньянатилока заметил начало его движения, то ли прочитал его мысли...

- Неужели ты думаешь,- сказал он,- что прикосновение значит больше, нежели взгляд? Ведь ты видишь меня.

- Откуда ты взялся здесь?

- Не знаю,- совершенно искренне ответил индус.

- Как это не знаешь? Ведь это невозможно! В ту минуту, когда я запирал лабораторию, два дня назад, в ней никого не было, я это точно знаю...

- Еще вчера я был на Цейлоне в обществе моих братьев...

- Ньянатилока! Сжалься надо мной! Скажи правду!

- Я и теперь говорю правду. Сегодня - час или два назад, молясь, я почувствовал вдруг, что в твоей лаборатории происходит чтото страшное. Но, несмотря на величайшее усилие, я не мог понять, что это такое, поэтому не мог остановить катастрофу на расстоянии, и почувствовал, что нельзя терять времени.

Пот крупными каплями выступил у Яцека на лбу.

- Говори, что дальше!