Станислав Михайлов - Жемчужина

— Ничего не трогай, — прокричала Нарт, пока мы еще не взлетели, и я не осмелился попробовать их на ощупь. — Разваливается на ходу! Мираж не выдает, на ручнике водим! Но не бойся, дотянем!

Удивительно, как долговечны древние машины. Все, что сделали после них, уже давно распалось в прах, кое-где даже острова опустились на морское дно, города заросли джунглями или были занесены песками, но вирмана все еще служит людям, исправно носит их по воздуху. Правда, не думаю, что его часто использовали, однако вещи ведь стареют и просто от старости.

— А куда мы летим? — заорал я в ответ.

— А?

— Куда летим? — повторил ей в самое ухо, случайно коснувшись губами кожи.

— Через море! На восток! Заткни уши! — крикнула она, приблизившись почти в упор. Я чувствовал ее дыхание. Тогда мне показалось, что это самый счастливый момент в моей жизни. Мимоходом, коротко Нарт сжала мою руку и принялась двигать рычаги. Цвет светящихся полосок изменился, вирмана задребезжал, заскрипел и с грохотом рванулся вперед, набирая высоту.

Прямо перед нами, словно цель, висел Вестник, но до него даже на такой могучей машине не добраться. Мы перелетим через море Гем, на мой родной восточный берег, и я сделаю все, что в моих силах, чтобы он так и остался недостижимым. Навсегда.

Часть 2. ОСКОЛКИ СТЕКЛЯННОЙ РОЗЫ

«…и книги были раскрыты; и другая книга была раскрыта, которая есть книга жизни, и были судимы мертвые, согласно написанному в книгах, по делам своим.»

Луна мало изменилась за несколько сотен лет, прошедших с первых шагов Нила Армстронга и Эдвина Олдрина, отметившихся на ее поверхности. С них и началось присутствие здесь человека.

Шаги эти, вернее, следы от тех эпохальных шагов, видны до сих пор. Они на века отпечатались в реголите — раздробленном микрометеоритами слое, похожем на пылеватый песок — подобно сладкой присыпке для праздничного пирога он покрывает единственный спутник Земли. Меньше повезло Майклу Коллинзу, третьему участнику экспедиции «Аполло-11». Во время высадки коллег он болтался по орбите и наверняка кусал себе локти, убеждая зудящее эго: «Но ведь кто-то же должен».

Верно. Кто-то всегда должен принести себя в жертву. Его ботинки не топтали лунный грунт, он не стал одним из первых людей, шагнувших на другое небесное тело, помимо планеты-матушки. Его частенько забывают, когда говорят о начале «покорения Луны». Но, справедливости ради, на памятнике, отгроханном тут же, неподалеку, есть и его имя.

Как нетрудно догадаться, вокруг следов первой экспедиции создали музей под открытым небом. Что вполне логично: если закрыть это место куполом и дать ему нормальную атмосферу, от исторических следов, простите за каламбур, очень быстро не останется следа. Кроме того, пришлось бы долго проветривать зал от запаха горелого пороха, свойственного реголиту. Впрочем, если привлечь для этого дела земных бездельников, шатающихся по «местам космической славы» или просто прожигающих дни на Луне, выставив их в ряд и дав в руки веера, возможно, задача обрела бы смысл. Кроме того, звездно-полосатый стяг моей исторической родины наконец-то можно было бы высвободить из пут проволоки или чем они его там укрепили, чтобы не обвисал в безвоздушной среде. И наш древний флаг смог бы, наконец, развеваться и трепетать на ветру, а разве не для этого созданы все флаги на свете?!

Вскоре после начала серьезного освоения Луна потеряла серьезность и стала большим аттракционом для землян. Помимо научных и учебных станций, которыми, конечно, спутник загружен основательно, на нем выросли целые города, сады и джунгли с «площадками крылатых», развешанными и прилепленными к стенам куполов наподобие огромных осиных или птичьих гнезд. Неофициально эти площадки так и прозвали: «гнезда летунов». Слабое лунное притяжение дает возможность человеку осуществить древнюю мечту: парить, словно птица. Причем, опираясь только на силу собственных мускулов. Все земные модели махолетов, даже самые успешные, выглядят лишь пародией на Икара. На современной Луне таких икаров — пруд-пруди, сотни тысяч, если считать туристов. Многие купола построены исключительно с целью расширить зону свободного полета. Между большими куполами на разных высотах проложены широкие галереи, по которым летун может перепорхать из одной области «неба обетованного» в другую.

Последний, самый крупный проект для «крылатых людей», закончили лет двадцать назад. Это удивительный город мыльных пузырей, проткнутых соломинками для коктейля — так он выглядит с высоты нижней орбиты ракетного облета. Прозрачные, матовые или зеркальные купола, соединенные трубами переходов, или, точнее, перелетов, громоздятся друг над другом на высоту до трех километров, и в каждом — свой ландшафтный дизайн, свои земля и небо — где-то имитируется пустыня, где-то — джунгли, где-то — фрагмент прерии или морского острова. Есть и купола как бы «с других планет»: и реальных, например, копии Марса, и фантастических. Есть даже реконструкция прошлого — Ганимед до его преобразования. Но эта модель, как и многие другие, чисто оптическая, обычная иллюзия, создаваемая системой трехмерных проекторов. Купола летунов транслируют подобные иллюзии: сегодня одну, завтра другую. Так у нас во всем. Во всех сферах работы, быта и отдыха нынешний человек находится в плену нематериальных псевдоживых изображений, что коренным образом отличает его от не слишком далеких предков.

В плену иллюзий. В плену миражей.

Мы вызываем их для удобства и развлечения, но глаза-то у нас прежние, обычные глаза homo sapiens, и они искренне верят в обман — ведь для того обман и создается. Мы живем как бы в сказке. Однако стоит однажды пропасть энергии, питающей этот балаган, и вместо пещеры Аладдина, полной сверкающих сокровищ, нам предстанут невычищенные Авгиевы конюшни. Конечно, я преувеличиваю. За чистотой надежно следят роботы. И будут следить. До тех пор, пока есть энергия.

Но энергия, конечно же, не пропадет. С чего бы ей пропасть? И мы продолжаем махать крыльями над иллюзорным миром в искусственной атмосфере под куполом мертвого спутника Земли. Как бабочки. Не замечая, насколько, на самом деле, суров и беспощаден реальный мир вокруг нас, насколько он не прощает ошибок. И цена, заплаченная на Ганимеде, едва ли чему-то научила человечество. Оно как ребенок — упало, всплакнуло, отряхнулось и побежало дальше. Не впервые за историю.

Проживая в «мегакольцах», гигантских тороидах, обеспечивающих привычную силу тяжести, наши ученые, инженеры, их семьи, постепенно подтянувшиеся с Земли или образовавшиеся прямо тут, превратились в настоящих креолов. Они сформировали новую, пусть еще тоненькую и совсем молодую, ветвь человеческой цивилизации. Наземники с родной планеты насмешливо прозвали их лунянами, лунатиками и сателлитами, как бы подчеркивая юный возраст нации, отсутствие у нее корней, обилие иллюзий и неизбежную зависимость от прародины, застывшей прямо над головой и следившей за своими детьми внимательным голубым глазом. Сами же местные обитатели, нередко не покидавшие спутник годами, гордо величали себя селенитами по имени древней богини Селены.