Андрей Егоров - Балансовая служба

– Слушай, ты…

– Ты мне не «тыкай», – постовой полез в карман, намереваясь кинуть деньги в лицо нарушителю. Но тут вмешался водитель:

– Шеф, не надо конфликта. У него сегодня день рождения жены. Ну принял лишку на грудь, с кем не бывает.

– Да? – гибэдэдэшник глянул на Митрохина неодобрительно. – Ладно, езжайте, козлики. Жрите себе капусту.

– Да я тебя…

Водитель предусмотрительно схватил банкира под руку и запихнул в машину. Газанул так, что только его и видели.

– Вот негодяй! – выдавил Митрохин. – Знал бы, с кем разговаривает, подлец!

Припарковались на стоянке за домом, на специально отведенных для фирмы местах. Из будки выглянул охранник. Рука его дрогнула – привык, что Иван Васильевич всегда дает на лапу со словами «На опохмел, Федорыч». Федорычу было на самом деле всего сорок два года, но по случаю нелегкой жизни выглядел он на все шестьдесят пять. От внешнего вида банкира он пришел в совершеннейшее недоумение и вытаращился на Митрохина так, словно на нем был наряд Деда Мороза, а не выпачканная в грязи домашняя одежда. Раньше ему Ивана Васильевича в таком виде наблюдать не приходилось – хозяин офиса осенью всегда ходил в темном костюме, синем пальто, при галстуке, благоухал дорогим импортным парфюмом, и, даже будучи подшофе, внушал уважение обстоятельным внешним видом.

– Придется помучиться, Федорыч! – буркнул Митрохин и проследовал мимо. Чужой водитель, с которым он приехал, с подозрением зыркнул глазом и пошел за банкиром к офису, говоря по дороге что-то о ценах на бензин и комплектующие, которые с каждым годом все выше и выше, а между тем Он старался, доставил его в целости и сохранности…

О как, подумал Федорыч, не иначе как поприжали нашего Ивана Васильевича те, кто над олигархами сидят, да за делами их темными наблюдение ведут. Как говорят в народе, был бы олигарх, а статья найдется.

Если бы этот сорокадвухлетний старик знал, как недалек он от истины, то сильно бы, наверное, удивился. Наверху, в Надмирье, в этот час и вправду было неспокойно. Второй понял, что непредвиденную ситуацию, требующую разрешения, так просто не уладить. Он спешил по коридору, с докладом к Самому, уже представляя себе, как рассердится Первый, услышав, что многолетний механизм балансировки, всегда работающий без сбоев, подвергся по злому умыслу балансируемого человека искажению. И случилось множество непредвиденных событий. И сколько еще случится.

Страшно помыслить.

А в земном офисе Митрохина по случаю выходного было тихо. Дисциплина в отсутствие руководства порядком разладилась. На посту вместо двух охранников сидел всего один, да и тот открыл дверь только после пятого звонка. При виде шефа он заметно побледнел. Иван Васильевич заподозрил неладное и надвинулся на охранника:

– А ну дыхни!

Тот судорожно сглотнул и слабо выдохнул.

Митрохин ощутил свежие пары алкоголя.

– Уволен, – сообщил он, немного подумал и буркнул:

– С завтрашнего дня. Сегодня получишь расчет. Так, – он обернулся к водителю, – присядь на стул и подожди меня, я сейчас. Где второй? – обратился он к охраннику.

– З… за пивом побежал.

– Ясно, терять вам обоим уже нечего, можно резать правду-матку, – Митрохин мрачно усмехнулся, – звони Сергею, пусть трубит общий сбор.

Все здесь, и как можно скорее.

Раньше вместо офиса в этом помещении располагалась жилконтора. По этому случаю здесь имелось целых два туалета, один из которых по велению Митрохина перестроили в душевую. Иван Васильевич прошел в свой кабинет, чувствуя, что снова обретает уверенность в собственных силах. То ли родные стены ему помогали, то ли ссора с проклятым гибэдэдэшником, то ли жалкое положение Джона Смита, вызывающее необратимые изменения к лучшему в делах его балансового двойника из России. Появилась уверенность и спокойствие.

Война – значит, война! А на войне раненых не считают.

В одном из стенных шкафов висело два выходных костюма, дюжина рубашек и множество шелковых галстуков. После недолгих раздумий Митрохин выбрал зеленый костюм «Roy Robsoh» (черный выглядел слишком траурно), светлую рубашку и красный в черную полоску галстук. Одежду повесил отдельно. Затем прошел в душевую, где с наслаждением вымылся.

Уже через полчаса Иван Васильевич нарисовался на пороге своего кабинета в обновленном виде.

В этом холеном представителе российской финансовой элиты сложно было признать склонного к алкоголизму преподавателя бизнес-теории для ПТУ, каким Митрохин выглядел совсем недавно.

– Мне это… ехать пора уже, – поднялся со своего места водитель, несколько сконфуженный произошедшей с его недавним пассажиром метаморфозой.

– Скоро поедешь, – властно объявил Митрохин и увидел, что второй охранник успел присоединиться к первому. Вид парень имел бледный, зато морду красную, как спелый помидор. Большую, мясистую, наглую морду.

– Явился субчик, – хмыкнул Иван Васильевич, – и пиво принес?

– Я только, э-э…

– Пришел, а теперь пойдешь обратно. Купи еды, и побольше. Может, оставлю на работе. Понял?

Охранник торопливо закивал.

– А я, можно я тоже? – вскинулся другой.

– Ты что, обалдел?! – Митрохин смерил его презрительным взглядом. – А офис кто будет охранять? Пушкин?! Александр Сергеевич…

Охранник заметно сник. Второй любитель пива открыл дверь и выбежал на улицу.

– Так, – банкир обернулся к водителю, – теперь с тобой. Денег у меня наличных в офисе нет.

Но есть вот это. – Он продемонстрировал водителю карточку и прочитал:

– «Cirrus/Maestro». – Сбербанковская. Самое надежное вложение денег в нашей стране. Но я тебе этого не говорил. Кстати, ты знаешь, что такое Cirrus?

– Ну, – замялся водитель, – наверное, нет.

– Цирус – это совокупительный орган у простейших, – широко улыбнулся Митрохин и тут же помрачнел:

– Но ты не думай, это не значит, что тебе х… Деньги я тебе обязательно отдам. Митрохин свое слово держит.

– А еще цирус по-английски – это перистые облака, – влез охранник.

– Ты что, знаешь английский? – обернулся к нему Митрохин.

– Ага, – кивнул охранник, – меня вообще-то с третьего курса иняза отчислили.

– А за что? – заинтересовался Иван Васильевич.

– С деканом подрался…

– Ну тогда ты правильно сделал, что в охранники пошел, – кивнул Митрохин, – драчливый и тупой – самое то, что нужно.

Парень покраснел и заметно обиделся.

– Ладно, беру тебя за такие ценные профессиональные качества обратно, – сообщил Митрохин, – но чтобы на работе больше ни-ни. Дай-ка сюда пиво. Что за марка? – Иван Васильевич покрутил в руках бутылку:

– Оболонь. Эх вы, дебилы. Опять поддерживаете хохлятского производителя. Сколько раз вам говорил. Берите наше, отечественное.