Александр Рыжов - Земля Тре

Наконец Коста добрался до обледенелой кручи и, бросив мешок под ноги, стал выдалбливать ножом ступеньки. К счастью, берег в этом месте был невысок, и вскоре они уже стояли на нем, переводя дыхание и оглядываясь по сторонам. На льдине одиноко темнела кережа.

Установившаяся тишина показалась Косте настороженной.

- Странное местечко...

Неподалеку он увидел выступавшие из-под снега большие камни. Они лежали на ровном расстоянии друг от друга, окружая озеро полукольцом. Берега и возвышавшиеся над ними горы выглядели пустынными - ничто не говорило о присутствии человека. Коста поискал глазами следы, но снежная гладь была девственно чиста.

- Тут, похоже, и зверье не водится...

Глеба волновало другое. Он отдал Косте булаву и спросил, не скрывая тревоги:

- Что дальше?

Коста сбил с волос снежный пух и сказал с расстановкой:

- Будем думать.

- Надо бы побыстрее. - Глеб потер щеки. - Холодно...

Костер можно было развести прямо здесь, на берегу. Коста присмотрел несколько низеньких березок, утонувших в снегу по самые вершины, и уже направился к ним, но тут в голову ему пришла новая мысль.

- Не найти ли нам пещеру?

При воспоминании о пещере Арома-Телле Глеб поежился, но другого выхода не было. Он посмотрел на горы.

- Идем.

- Постой...

Взгляд Косты снова притянулся к странным камням. Он подошел поближе. Камней было не меньше сотни - все они имели причудливые формы и напоминали то человеческую фигуру, то голову оленя, то колотушку нойда... Чем дольше Коста смотрел на них, тем больше убеждался, что они принесены сюда нарочно. Но зачем? И куда делись те, кто их принес?

Он приблизился к одному из камней. Тот был похож на старика, сурово глядящего из-под нахлобученной на голову снежной шапки. Коста присел напротив и позвал Глеба.

Глеб подошел с явной неохотой.

- Что ты там разглядываешь?

- Посмотри.

Глеб бросил взгляд на камень, и в душе опять зашевелилось тревожное предчувствие. Пещера Арома-Телле. Воспоминания о ней никак не отпускали его. Почему? Не потому ли, что этот камень, как и тот портрет на стене, напомнил ему Аксана?

- Гляди, тут что-то написано.

На темной поверхности камня были вычерчены какие-то знаки. Глеб наклонился, чтобы рассмотреть их. Сперва он подумал, что это варяжские руны, которые ему доводилось видеть в старинных книгах, но, приглядевшись, решил, что это скорее рисунки, чем буквы. Сквозь полупрозрачный иней проступали точки, крестики, ромбики, вычурные завитки. Камень был испещрен ими сверху донизу, но понять их смысл не представлялось возможным.

Глеб, сам не зная зачем, приблизил к камню раскрытую ладонь и тут же отдернул ее, будто наткнулся на иглу. От камня исходил поток чего-то необъяснимого - не тепла, не холода, а какой-то непонятной энергии, которую Глеб не ощущал ни разу в жизни. Движимый любопытством, он снова поднес руку к странным изображениям и почувствовал зуд в ладони и в пальцах, словно по коже забегали муравьи. Этот зуд тонкими струйками потек к запястью, потом к локтю, потом еще дальше - к плечу. Что-то мешало Глебу отвести руку, она запуталась в невидимых силках, и ее влекло только в одном направлении - к камню.

- Что с тобой? - спросил Коста, заметив неладное. Вместо ответа Глеб покачнулся, и его пальцы коснулись двух окружностей, нанесенных на переднюю грань камня, там, где у воображаемого старика должны были находиться глаза.

Все мгновенно изменилось вокруг. Звезды разом погасли, а луна стала багровой и разгорелась, как глаз разъяренного быка. Снова зашевелились обломки льда, которыми была усеяна озерная гладь, торосы рассыпались, как сахарные горки, а вода в разломах забурлила. Снежные покровы гор вновь пришли в движение, и по ним сверху вниз побежали яркие цветные полосы: красная, оранжевая, желтая, зеленая...

Коста схватил Глеба за плечо и опрокинул на снег.

- Что ты сделал?!

- Не знаю... - проговорил Глеб, шевеля отяжелевшим языком.

Вырвавшись из магических объятий камня, он пришел в себя, и его голова сразу наполнилась множеством звуков. Плеск воды, скрежет льдин, вой ветра, шум сходящих снежных лавин. Все смешалось, но из этой дикой какофонии вдруг выплыло слово, произнесенное громким свистящим шепотом: "С-с-сейд!.."

Коста дернул Глеба за руку.

- Бежим!

Подхватив вукс, они бросились прочь от ожившего озера. Глеб успел заметить, как стоявшие вдоль берега камни вспыхнули, словно зажженные факелы, но это было не пламя, а какой-то чародейский свет, похожий на тот, что исходил от оленей Элльма, только во много раз ярче.

"С-с-сейд!" - прошипело озеро им вслед. Под землей загрохотало, будто где-то в ее недрах перекатывались валуны величиной с гору. Глеб и Коста не разбирали дороги и бежали наугад, с трудом вытягивая ноги из глубокого снега.

Земля лопнула, как корка спелой дыни, и от скалы к скале, преграждая беглецам путь, пролегла бездонная трещина. Громадные сугробы в одно мгновение исчезли в ней, словно в алчной пасти, и она широкой черной полосой обозначилась на белой поверхности. Коста потянул Глеба в сторону.

- Куда?

- Там выход! Быстрее!

В мигающем свете, который источали горы, озеро, снег, Коста разглядел каменистую тропу, пробитую между двумя отрогами. Они бросились к ней. Коста бежал впереди, стиснув в одной руке булаву, а в другой горловину мешка. Глеб едва поспевал за ним, в каньги набился снег, ножны колотили по колену.

- Скорей!

Что-то громко хрустнуло, и землю прорезала еще, одна трещина, отделившая беглецов друг от друга. Чтобы не сорваться в пропасть, Глеб с размаху упал в снег. Поднялся, прохрипел что-то невнятное. Коста обернулся.

- Прыгай! Прыгай же!

Времени на раздумья не было. Глеб прихватил рукой ножны и, оттолкнувшись от края, перелетел через бездну. Они побежали дальше. Над их головами перекрещивались разноцветные лучи, отовсюду доносился треск и грохот. На тропу обрушился камень. Коста смахнул его булавой и взбежал наверх.

- Не отставай!

В груди у Глеба стучал молот. Легкие выворачивались наизнанку, ледяной воздух обжигал внутренности, проникая в голову, в сердце, в желудок. Глеб бежал, ничего не соображая, скользил, оступался, натыкался на скальные выступы. От ярких вспышек резало в глазах, голова гудела.

Когда миновали подъем, черная стена гор стала медленно подниматься за их спинами, отсекая все, что творилось позади. Шум стал постепенно затихать, лучи, длинными саблями кромсавшие небо, сделались тоньше и бледнее. Со всех сторон надвинулась тьма.

Глеб совершенно выбился из сил. Тело кренилось вперед, и он переставлял ноги механически, только для того, чтобы не упасть. На бегу развязались оборки, и, выволакивая ноги из сугробов, он думал лишь о том, чтобы не потерять каньги. Чувство опасности притупилось. После того, как спустились с перевала, он хотел крикнуть Косте, что пора бы остановиться, но из горла вырвался только сиплый выдох.