Николай Якубенко - Игра на выживание. Острие Иглы.

Дзиньк — первый удар был в нос. Дзиньк — теперь в затылок. «Что за х#йня?», подумал было Виталик и оказался на полу танцпола. Теперь пришла очередь Макса — к нему вразвалочку подошел небольшого роста крепыш и ткнул его кулаком по лбу. От этого Макс потерял равновесие и упал рядом с Веталом. Агрис уже валялся на полу.

Хмель все еще застилал глаза, но терпеть такое было совершенно невозможно. Крепыш отвернулся от них и похвалялся перед кем-то в зале, когда Ветал взял стул и со всей дури саданул им по голове обидчика. Крепыш оказался не таким уж и крепким. Упал он, как подкошенный, а его место заняла парочка людей поменьше и потоньше. Зато их было двое. Виталик сжал в руках обломки многострадального стула и приготовился отражать агрессию, как за спиной послышались быстрые шаги и парочка впереди застыла.

— Судари изволят выяснять отношения?

— Это просто досадное недоразумение, ничего страшного.

— Судари, если такое повторится, мы будем вынуждены сопроводить вас в номера. Таково указание Магистра…

До Виталика вдруг дошло, что сами они через дырку обратно уже не выберутся. И что здесь, сейчас появился отличный шанс по-тихому уйти с этого праздника жизни.

— Ээээ, было бы лучше, если бы вы помогли нам с друзьями выйти на свежий воздух. Мы желаем проветрится на улице.

— Сударь, в городе раннее утро и неизвестно, кого вы встретите на своем пути. Может даже бродяг без совести и уважения к Железному ордену.

— Вы сомневаетесь в том, что мы сможем постоять за себя в случае необходимости?

— Нет, сударь. Конечно нет…

— Тогда помогите мне и моим друзьям выбраться наружу.

— Но…

— Никаких но. Просто делайте что я говорю.

Подошли еще два охранника, которые взвалили на себя отдыхающих Макса с Агрисом, и процессия вслед за охранником проследовала на выход. Наконец, здоровенные двухстворчатые ворота — двери открылись, охранники выволокли тела и вопросительно уставились на Виталика. Он показал идти вперед. По его расчетам там должен был быть рынок. Через пару минут ходьбы рынок и правда показался, Виталик указал охранникам на лавочку рядом с рынком, те сгрузили Макса с Агрисом и без видимых эмоций удалились восвояси.

— Ну что, гулены, спите?

— Ээээ…

— Кончайте дрыхнуть, нас ждут великие дела.

— Уууу…

— Говорю же — сейчас охрана орденская зверствовать начнет. Ноги уносить надо.

Первым среагировал Агрис. Он встал на ноги и даже попытался бежать куда-то. Ветал его вовремя поймал и усадил обратно на лавку. Макс отреагировал только тем, что перевернулся на другой бок и продолжил спокойно дрыхнуть.

«Все сам, все сам…», подумал Виталик и поднял Макса с лавки. Тот сопротивлялся слабо и на изменение своего положения отреагировал только невнятным мычанием. Ветал крепко обнял его за плечи и сделал первые неуверенные шаги. За ним неуверенной походкой потянулся Агрис.

Через пару минут ходьбы Макс уже вполне смирился с необходимостью топать непонятно куда и Агрис тоже семенил вполне уверенно. А еще через минут пятнадцать вся процессия представляла из себя вполне вменяемый отряд гуляк, возвращающихся после загула.

Наконец показался родной дом, консьерж дрыхнул на стуле и постояльцев даже не заметил. Второй этаж, третья дверь слева по коридору, достать из кармана ключи, воткнуть, провернуть, зайти, закрыть, положить ключ обратно, дойти до кровати и…

Многие события имеют свойство повторяться. Вне зависимости от случайных обстоятельств, будь то место, время, год, страна… Вот и сейчас Виталик лежал на кровати и не мог сказать с уверенностью — в мире Иглы он находится, или же у себя дома. Глаза он открыть не мог, а все остальные ощущения были ему недоступны.

Так лежал он уже с полчаса. Никто не называл его упырем и не требовал немедленно разбудиться. Это было хорошо. Все остальное было плохо. Голова превратилась в камнедробилку. Камнедробилка — цилиндрическая полая фиговина с дырочками по бокам. Виталику было непонятно, как она работает, и вообще он видел ее всего один раз. Но сейчас в камнедробилке кружились камни, стучали друг о друга, производили много шума, скрежета и вибрации. И это все было его головой.

К этому добавлялся холод. То ли у него был озноб, то ли и правда похолодало. Еще ему очень хотелось пить. И пить хотелось пиво.

— Пииить, пииить…

Добрая рука поднесла к его рту чашку с напитком. И о чудо — в нем оказалось пиво! Виталик сделал первый неуверенный глоток «уж не глюки ли это?», потом еще один, и еще… когда пиво в чашке закончилось, он рискнул открыть глаза. Перед ним сидела его девушка — Ирма. В этот момент Виталик полюбил ее всеми фибрами его души, он готов был сделать ей предложение руки и сердца прямо здесь и сейчас.

— Что же ты делаешь, паскуда? Пьяница, чтоб тьма из твоей головы не выходила! Мне консьерж все рассказал — и как вы пьяные пуританку к себе завели, и как охали потом и ахали пол ночи. Фугов ург!

Истерики были самой странной чертой Ирмы. В смысле, повод для них мог возникнуть из безвоздушного пространства. При этом она все равно оставалась очень доброй и заботливой девушкой.

«Правду говорят умные люди — жизнь диалектична, в смысле — тянется от минуса к плюсу и наоборот. К чему это я?».

— Ирма, даю тебе честное пионерское слово — в эту ночь я только рассматривал разные женские прелести со стороны и абсолютно чист перед тобой.

— Так я тебе и поверила, фуговы твои яйца. Небось всю ночь максовых поклонниц тискал. Или не только тискал? А кто такие пионеры?

— Бляяя…

— Я все знаю, свое вранье можешь засунуть ургу под яйца!

— Между прочим, еще минуту назад я хотел сделать тебе предложение. В смысле свадьба, медовый месяц и прочее. Теперь передумал. С такой жизни я свихнусь!

— Как передумал?

— Лежа передумал.

Ирма покраснела, отошла от койки Ветала, развернулась и быстрым шагом вышла из комнаты.

— Зря ты так. Хорошая девушка Ирма. Что с того, что глуповатая? Зато добрая.

— Макс, с такой добротой у меня шарики с катушек слетят. Я не шучу. Нельзя же так — в начале пряник, и тут же кнутом по заднице!

— У тебя хотя бы пряник есть, а вот мне никто пива не принес.

Ветал уставился на оставшийся после Ирмы кувшин с хмельным напитком. И на четыре стакана на столе. Что характерно — стаканы были стеклянные, изысканной работы и стоили кучу денег. Агрис спереть не мог — привычек таких нет. И не привычка здесь нужна, а рефлекс, проверенный временем и регулярным использованием. Сам Ветал ничего такого за собой не помнил и вопросительно посмотрел на Макса.