Марта Уэллс - Колесо Бесконечности

— Растим, принеси Гизара: мы отправляемся в Марай. Растим и Фирак бегом кинулись за ящиком с куклой, остальные ариаденцы запрыгали от радости. Посланник Небес вздохнул и поправил мантию. Маскелль прислонилась к борту, пытаясь обдумать ситуацию. Лучше всего начать сначала… Она снова сунула голову под навес.

— Есть кое-что, что мне нужно сделать.

— Что еще? — поинтересовался Посланник Небес.

— Я хочу повидать Верана — того, кто все заварил.

Молодой жрец находился не в Марай, а в лечебнице при Гила Стеле, небольшом храме, являвшемся частью той сети святилищ и каналов, что концентрировала силу Бесконечности, направляя ее в Марай. Немного поворчав, Посланник Небес отвез туда Маскелль и Риана в своей барке и призвал Ниару, главную жрицу Гила Стела, чтобы та проводила их в лечебницу. Сам же он вместе с дрожащим от страха Растимом и Фираком отправился в Марай, чтобы распорядиться о помещении ящика с Гизаром в нужное место.

Лечебница занимала три этажа длинного каменного здания, примыкавшего с запада к Гила Стелу. Кошанское учение гласило, что свободное движение воздуха почти так же важно для здоровья тела, как и свободное движение воды, поэтому лечебница имела большие окна; защищавшие их от дождя и солнца наклонные рамы с натянутым на них полотном позволяли ветерку гулять по внутренним помещениям.

Ниара встретила посетителей на нижней галерее храма около квадратных фонтанов, из которых черпали воду для питья; отсюда же вода подавалась в каналы, окружавшие лечебницу и помогавшие исцелению больных. Ниара была молода для своего ранга, и Маскелль подумала, что жрица, должно быть, еще оставалась странствующей монахиней или послушницей, когда сама она покинула столицу. Впрочем, главная жрица приветствовала Маскелль с настороженностью, показывавшей, что она прекрасно знает, кто перед ней.

Ниара провела Маскелль и Риана в большую комнату, тихую и прохладную. Резьба на поддерживавших потолок колоннах изображала лекарственные растения вперемежку с именами Предков и духов-целителей. Больные лежали на матрацах вдоль стен; рядом с каждым стояла жаровня, дававшая тепло холодными ночами. Ближе ко входу многие пациенты сидели на своих матрацах, разговаривая друг с другом или играя в шашки. В глубине комнаты находились тяжелобольные, закутанные в одеяла; они или спали, или молча терпели боль. Один из служителей в синей мантии встретил посетителей у входа и повел к каменной лестнице в дальнем углу.

Следуя за сопровождающим, Маскелль заметила, что Риан озирается по сторонам, словно не веря своим глазам. Наконец она спросила:

— Что с тобой?

— Для кого предназначено это место?

— Для кого угодно, — пожала плечами Маскелль. Среди больных было несколько кошанских жрецов различных рангов, но большинство составляли рыночные торговцы и жители окрестных кварталов. Некоторые из них, наверное, промышляли попрошайничеством, но сейчас отличить нищих от остальных было трудно: в лечебнице ежедневный прием ванны был обязателен и к тому же выдавалась чистая одежда.

— Здесь даже не воняет, — пробормотал Риан.

На самом деле помещение не было таким уж безупречно чистым: один из служителей собирал грязную посуду, а другой убирал за больным, которого только что вырвало.

— Мне, пожалуй, следует порадоваться, что я никогда не бывала в Синтане, — сказала Маскелль, поднимаясь по лестнице.

На верхней площадке их ждал главный целитель. Он был стар, хотя и не выглядел таким древним стариком, как Посланник Небес. Маскелль знала его много лет назад, когда он еще только стал главным целителем. Лицо старика было мрачным. Маскелль не могла бы сказать, чем это вызвано: ее приходом или состоянием его нового пациента.

Веран находился в дальнем конце помещения второго этажа; от других больных его отделяла расписная деревянная ширма. Около матраца, на котором лежал Веран, терпеливо сидел, скрестив ноги, служитель лечебницы, молодой монах. Поблизости стоял кувшин с водой и плошка с намоченными в целебном снадобье тряпками; от нее исходил сильный запах ивибры, шафрана и других лекарственных растений. Больной был укутан в одеяла, рядом стояла полная углей жаровня, но молодой жрец все равно дрожал в ознобе. Глаза его оставались открыты, частое дыхание с шумом вырывалось из груди, как будто Веран быстро бежал.

Маскелль опустилась рядом с больным на колени.

— Есть ли улучшения? — спросила Ниара главного целителя. Тот покачал головой.

— Похоже, все без изменений. Его мучает лихорадка, ему все время холодно, однако никаких других признаков болезней, сопровождающихся подобным ознобом, нет, и никакие обычно применяемые в таких случаях лекарства не помогают. Больной все время что-то говорит, но по большей части совершенно невразумительно, и даже нельзя сказать, понимает ли он сам свои слова. Маскелль подняла глаза.

— О чем он говорит? Главный целитель нахмурился.

— О том, что его преследует какое-то существо, а также об Обряде Года. — Старик беспомощно развел руками. — При такой лихорадке больные часто видят кошмары.

Маскелль положила руку на лоб молодого человека. Его кожа была сухой и горячей, как и говорил целитель. Взгляд воспаленных глаз обратился на Маскелль, но остался туманным. Начавшие отрастать на бритой голове волосы укололи ладонь Маскелль. Она не почувствовала присутствия темной силы, ничего похожего на жестокую магию, лишившую того крестьянского парня рассудка и души и пославшую его в их лагерь со смертью в руках.

«Если бы та сила и поразила его, она не могла бы оставаться здесь, в этом месте».

Да и вообще ничто подобное невозможно в городе, а уж тем более в Марай или любом другом храме. Ведь силы, преследующие ее, не обладают сознанием, которое позволило бы им выбрать для нападения именно время Обряда Столетия.

«Нужно обойти три раза вокруг миртового дерева, чтобы отвратить беду, подумала Маскелль. — Остается только надеяться, что они не обрели сознания. — Маскелль тряхнула головой, недовольная собой. — Откуда известно, что все это связано с тобой? Нужно рассмотреть все возможности».

— Ты знаешь, где находишься? — мягко спросила она молодого жреца.

Его взгляд бессмысленно метнулся по сторонам, потом сосредоточился на Маскелль.

* В Марай, — прошептал больной.

«Любопытно, — подумала Маскелль. — Следствие ли это горячки или что-то еще?»

— Какой сегодня день?

— Двенадцатый день Обряда. Обряда Столетия. — Веран неожиданно рванулся и попытался сесть; Маскелль схватила его за плечи и удержала. Служитель хотел ей помочь, но Маскелль покачала головой. — Оно приближается, продолжал шептать больной. — Я должен оставаться здесь. Но мне не следует… Моя очередь не пришла… Должно быть, это сон!