Фрэнк Герберт - Барьер Сантароги

Он закрыл глаза, и его веки тут же превратились в экран, на котором развертывался сюжет фантастического фильма. Съежившаяся от страха Дженни, кричащая, умоляющая его о чем-то. Смеющийся Селадор. Он видел гигантскую фигуру самого себя, неподвижно стоящего, связанного невидимой силой, подобно Прометею. Глаза его горели и дыхание было тяжелым от прилагаемых усилий. Он широко раскрыл глаза. Грезы наяву! Ему грезилось, что он на перевале!

Колеблясь, Десейн закрыл глаза. Темнота… но в этой темноте слышался один звук — смех Селадора.

Десейн прижал ладони к ушам. Смех превратился в звон колоколов, медленный и… печальный звон. Он открыл глаза. Звон исчез.

Он сел и, не закрывая глаз, передвинулся в угол кузова. Похолодало, чувствовался сильный мускусный запах. Он нашел спальный мешок, залез в него и стал чего-то ждать с открытыми глазами. Где-то снаружи стрекотал сверчок.

Веки медленно опустились, он начал погружаться в сон, но потом снова широко раскрыл глаза.

«Сколько же еще будет длиться действие Джасперса? — подумал он. — Разумеется, все это — результат действия наркотика!»

Он вновь закрыл глаза.

До него донесся сопровождаемый эхом шепот Дженни: «Джил… я люблю тебя. Джил, я люблю тебя…»

Под звуки голоса, продолжавшего нашептывать ему любовные признания, он уснул.

7

Дневной свет разбудил Десейна, и он непонимающе уставился в металлический потолок грузовика. Ему был знаком этот потолок, но некоторое время он не мог связать его с чем-то конкретным. Голова болела, плечо ныло.

Потолок… такой знакомый потолок…

Прозвучал автомобильный сигнал и вернул его к реальности. Он откинул края спального мешка и вылез из грузовика в серый ненастный день. На подбородке появилась щетина. Во рту стоял кислый привкус.

Два школьника, проходившие мимо машины, уставились на него и о чем-то зашептались.

«Ну и видок, наверное, у меня», — подумал Десейн. Он осмотрел свою одежду — жеваную, словно он плавал в ней, а потом уснул, и во время сна она высохла. Десейн улыбнулся про себя, подумав, что все именно так и было на самом деле.

Он развернул грузовик и доехал по главной улице до здания с табличкой «Почтовое отделение».

Служащий сначала обслужил девочку, отправляющую куда-то посылку со сладостями, а потом прошел за решетчатую перегородку, чтобы взвесить пакет и письмо Десейна. Это был высокий мужчина с бледной кожей, черными волосами и бегающими туда-сюда осторожными голубыми глазами. Недовольным тоном он сказал Десейну:

— С вас восемьдесят четыре цента за бандероль и пять центов за письмо.

Десейн протянул долларовую купюру.

Отдав сдачу, служащий еще раз посмотрел на пакет.

— Что в этой бандероли, мистер?

— Образцы анализов для нашей лаборатории, — ответил Десейн.

— Ясно.

Похоже, его не очень интересовали образцы чего-то там.

— Обратный адрес есть? — спросил он.

— Доктор Джилберт Десейн, до востребования, Сантарога, — ответил он.

— Десейн… — повторил служащий с внезапным интересом. — Кажется, у меня есть бандероль для какого-то Десейна. Одну минутку!

Он исчез в задней комнате и через несколько секунд вернулся с квадратной коробкой примерно в фут шириной, аккуратно упакованной и перевязанной двойной толстой бечевкой. Даже издалека Десейн узнал аккуратный почерк Селадора.

«Селадор написал мне на эту почту?» — удивился он.

Это сказало Десейну о многом, в частности, о том, что Селадору было отлично известно его здешнее положение. Его шеф знал, что он может послать сюда посылку и Десейн получит ее. Но он тут же успокоил себя тем, что именно этого следовало ожидать после того, как он описал Селадору положение, создавшееся на почте в Сантароге.

Однако он не мог избавиться от ощущения, что он пешка в чужой игре и каждый его ход известен игрокам, передвигающим фигуры.

— У вас есть удостоверение личности? — спросил служащий.

Десейн показал права.

— Распишитесь здесь, — оказалось, что его обслуживал начальник почтового отделения. Десейн расписался и взял посылку. Она была довольно тяжелой.

— Странно, что вы, сантарожцы, пользуетесь услугами нашего почтового отделения, — заметил служащий. — Что-то не так с вашей почтой?

«Сантарожцы… он сказал во множественном числе», — подумал Десейн и спросил:

— Разве есть и другие сантарожцы, которые приезжают сюда?

— Ну… когда-то приезжали, — ответил начальник почты. — Один негр… Бурдо, так его звали, если мне не изменяет память. Он несколько раз отправлял посылки, а однажды получил бандероль из Луизианы. Но это было уже давно.

— Ясно, — произнес Десейн, не зная, как реагировать на эту информацию.

— Давненько я не виделся с Бурдо, — заметил начальник почты. — Приятный парень. Надеюсь, с ним все в порядке?

— У него все отлично, — ответил Десейн. — Что ж… спасибо, — он взял посылку и направился к своему грузовику.

Из-за какой-то настороженности, объяснить которую он был не в силах, Десейн не стал сразу раскрывать посылку, а поставил ее на сиденье рядом с собой и выехал на восточную дорогу, ведущую в Сантарогу. Он ехал по ней, пока не нашел затемненное место, где и остановился.

В коробке оказался автоматический пистолет 32 калибра с запасной обоймой и коробкой с патронами. На предохранителе висела записка от Селадора: «Джилберт! Эта штука пылилась в ящике моего шкафа в течение многих лет, и я, скорее всего, напоминаю старую деву, которой жалко расставаться с любимой вещью, посылая ее тебе. Отправив тебе пистолет, я одновременно надеюсь, что он так тебе и не пригодится. Однако то положение вещей, которое ты описал мне, наполнило меня странным беспокойством, и я вспомнил об этом оружии. Надеюсь, ты будешь чрезвычайно осторожен».

На обратной стороне записки был нацарапан постскриптум: «Исследования, проводимые по твоей просьбе, пока еще не дали никаких результатов. Обычно это тянется долго. Но ты меня обнадежил, возможно, мы кое-что узнаем об этих людях». Чуть ниже стояла подпись: «С.».

Взяв в руку пистолет, Десейн едва не поддался внезапному побуждению выбросить его в окно. Эта штука наполняла его предчувствием серьезной опасности. Интересно, что из сообщенного Селадору натолкнуло того на мысль отправить ему оружие? Или это часть той непонятной игры, которую ведет Селадор? А может, это напоминание о его долге?

При этой мысли в ушибленной голове заныло от боли. Ему вспомнилась одна фраза в записке Селадора, и он перечитал ее снова: «…кое-что узнаем об этих людях». «Значит, именно это я должен сделать? Неужели я послан собирать улики для обвинения». Он вспомнил причины, перечисленные Марденом, по которым сюда посылали исследователей.