Филип Дик - Глаз в небе

Прежде чем кувшин угодил в цель, Артур Сильвестр растворился в воздухе. Сосуд, потеряв поддержку растаявших рук, грохнулся на ковер и лопнул на кусочки. Во все стороны полетели бледно-коричневые брызги.

— О Господи! — с досадой воскликнула миссис Притчет. Вслед за Артуром Сильвестром прекратили существование разбитый кувшин и дышащая паром чайная лужа.

— Какая неприятность, — с трудом проговорила Марша.

— Я рад, что с этим покончено, — не очень убедительно соврал Лоуз. — Я как чувствовал — должно что-то случиться. У негра тряслись руки.

Джоан Рейсс порывисто вскочила:

— Мне что-то нехорошо. Я сейчас приду.

Круто развернувшись, она бросилась из гостиной, пересекла коридор и скрылась в спальне.

— В чем дело? — спросила весьма обеспокоенная миссис Притчет, обводя взглядом присутствующих. — Что могло ее так расстроить? Вероятно, я могла бы…

— Мисс Рейсс! — прокричала Марша настойчиво и пронзительно. — Пожалуйста, вернитесь! Ужин остынет!

— Придется мне пойти посмотреть, что с ней, — вздохнула миссис Притчет, делая попытку подняться на ноги.

Но Джек уже успел переступить порог гостиной.

— Я сам займусь, — бросил он через плечо.

В спальне, сложив руки на коленях, сидела мисс Рейсс. Пальто, шляпа и сумочка лежали рядом с ней.

— Я предупреждала его, — тихо прошептала она Гамильтону. Потом нервно сняла свои очки в тяжелой роговой оправе. Без привычных очков глаза ее казались бесцветными и жалкими. — Такими методами ничего не добьешься, — вещала она.

— Выходит, вы сговорились?

— Конечно. Артур, мальчик и я. Мы встречались сегодня. Больше ведь рассчитывать не на кого. Вас мы тревожить не решились — из-за вашей жены.

— На меня вы можете положиться, — хмыкнул Гамильтон.

Мисс Рейсс извлекла из сумочки стеклянный пузырек и поставила на кровати.

— Мы собираемся усыпить ее, — произнесла она ледяным тоном. — Старая, глупая…

Схватив пузырек, Джек поднес его к свету. Жидкий хлороформ.

— Но он же убьет ее.

— Нет, не убьет.

В дверях появился взволнованный Дэвид:

— Лучше идите к нам, а то мама злится.

Поднявшись, мисс Рейсс взяла пузырек и сунула обратно в сумочку.

— Мне уже лучше, спасибо. Просто шок от неожиданности. Он обещал не делать этого… ох уж эти старые вояки…

— Я сделаю все сам, — заявил Гамильтон.

— Почему вы?

— Не хочу, чтобы вы ее убили. Потому что вы непременно ее убьете.

Какой-то миг они пристально смотрели друг другу в глаза. Затем мисс Рейсс резким нервным движением выдернула пузырек из сумочки и пихнула Джеку в ладонь.

— Тогда сделайте все как следует. И сегодня же.

— Нет. Завтра, в подходящий момент. Не в доме, а… на пикнике. Мы увезем ее в горы, прямо утром. Как только рассветет.

— Смотрите же: не трусить и не идти на попятный!

— Ни за что, — мотнул головой Джек, кладя в карман пузырек. Он был совершенно серьезен.

Глава 11

Лучи октябрьского солнца пронизали воздух холодными, хрупкими иглами тусклого света. Слабая изморозь еще белела на траве. Раннее утро. Струйки пара над Белмонтом поднимались вверх и исчезали в голубовато-белесом тумане. Вдоль автострады плотный поток автомашин двигался — бампер к бамперу — в сторону Сан-Франциско.

— О Боже!.. — огорченно вздохнула миссис Притчет. — Такое движение!..

— Мы не поедем этой дорогой, — заметил ей Джек, сворачивая с прибрежного шоссе на боковую трассу. — Мы едем к Лос-Гатосу.

— И что потом? — с жадным, почти детским любопытством спросила миссис Притчет. — Подумать только, я никогда не была в той стороне!

— Тогда мы доберемся до океана! — порозовев от волнения, предложила Марша. — Поедем по автостраде номер один, вдоль берега, до самого Биг-Сура.

— Это где же? — с сомнением в голосе спросила миссис Притчет.

— В горах Санта-Лусия, пониже Монтерея. Много времени не займет, а место для пикника отличное.

— Чудесно! — согласилась миссис Притчет, устраиваясь поудобнее на сиденье. — Как мило с вашей стороны — устроить пикник.

— Ну что вы… — Джек не удержался от сарказма. Пришлось сильно надавить на акселератор, чтобы дернувшаяся машина выбила из куриных мозгов Эдит Притчет малейшее подозрение.

— А почему бы не поехать в Голден-Гейт-парк? — хмуро предложил Макфиф.

— Слишком много народу, — логично возразила мисс Рейсс.

— А Биг-Сур — это часть федерального заказника. Дикое место.

Миссис Притчет встревожилась:

— А мы будем там в безопасности?

— Абсолютно! — заверила ее мисс Рейсс.

— Кстати, почему вы не на работе, мистер Гамильтон? — продолжала беспокоиться миссис Притчет. — Ведь сегодня не праздничный день, не так ли? Мистер Лоуз давно работает.

— Я взял на несколько часов отгул, — сдерживая раздражение, ответил Джек. — Чтобы вывезти вас на природу.

— О, как это мило! — Миссис Притчет всплеснула пухлыми ручками.

Мрачно пыхтя сигарой, Макфиф спросил:

— Что происходит, Гамильтон? Вы кого обмануть собираетесь, а?

Тошнотворное облако сигарного дыма поплыло к заднему сиденью — прямо под нос миссис Притчет. Нахмурясь, она упразднила сигары. Макфиф обнаружил, что напрасно чмокает губами. На мгновение его лицо приобрело цвет свежеочищенной свеклы. Но Чарли поспешил взять себя в руки.

— Угу! — пробормотал он.

— Вы что-то сказали?.. — с улыбкой каннибала осведомилась миссис Притчет.

Макфиф не ответил; он неуклюже ощупывал карманы, надеясь, что хоть одна сигарета чудом уцелела.

— Миссис Притчет, — небрежно заметил Гамильтон, — вам не приходила в голову мысль, что ирландцы ничего не внесли в мировую культуру? Нет ни ирландских художников, ни ирландских музыкантов…

— Господи Иисусе! — Услышав такую наглость, Макфиф чуть не поперхнулся от неожиданности — И музыкантов?.. — удивленно переспросила миссис Притчет. — Боже, неужели это так? Нет, я не задумывалась об этом.

— Ирландцы — нация варваров, — с садистским удовольствием продолжал Гамильтон. — Все, что они могут…

— Джордж Бернард Шоу!.. — в страхе завопил Макфиф. — Величайший драматург в мире! Уильям Батлер Йетс, величайший поэт! Джеймс Джойс, вели…

— Он осекся. — Тоже поэт.

— Автор «Улисса»! — тоном обвинителя добавил Гамильтон. — Запрещенного долгие-долгие годы из-за неприличных и вульгарных страниц.

— Это великое искусство! — прохрипел Макфиф.

Миссис Притчет размышляла.

— Да, — согласилась она наконец, принимая решение. — Любой окружной судья признал бы это искусством. Так что, мистер Гамильтон, я думаю, вы тут не правы. Ирландцы очень талантливы в драматургии и в поэзии.