Артур Шигапов - ЧЕРНОБЫЛЬ, ПРИПЯТЬ, ДАЛЕЕ НИГДЕ

Начните с самого главного.

Упоминавшийся ранее монумент героям-пожарным у чернобыльской ВПЧ-2 навсегда останется номером один в списке памятников жертвам аварии. Он отличается совершенно невероятной энергетикой - кажется, что каменные огнеборцы вот-вот покинут постамент, прыгнут в машину и вновь помчатся на свое последнее задание. Просто невероятно, каким образом их кол-

легам удалось воздвигнуть композицию такой силы и художественного исполнения на свои мизерные зарплаты -ведь им в этом никто так и не помог. Склоните голову, положите цветы, поставьте мысленно себя на место молодых ребят и спросите себя: смог бы я? Не струсил бы? Ох, и не однозначен этот ответ...

Тот же вопрос ждет своей очереди у скромного обелиска, окруженного несколькими деревцами, на вертолетной площадке в Чернобыле. Он посвящен экипажу вертолета, разбившегося 2 октября 1986 года у 4-го блока при выполнении дезактивации.

В тот роковой день ликвидаторы праздновали возведение основной стены саркофага. Во время митинга над реактором появились крылатые машины, сбрасывавшие специальную жидкость на реактор. Одна из них зацепилась винтом за крановый трос и рухнула в трех метрах от машзала. Информация о падении долго была засекреченной.

Памятник героям-пожарным в Чернобыле

Командир экипажа Владимир Воробьев прошел войну в Афганистане. Однажды его вертолет сбили, и он остался единственным, кто смог выжить. Бортмеханик Леонид Христич тоже воевал в этой стране, не раз висел на волоске от смерти и за героизм был награжден орденом Красной Звезды. Их больше нет - Чернобыль для героев - «афганцев» оказался роковым. А штурман Александр Юнгкинд, напротив, оказался здесь исключительно по состоянию здоровья - он просился воевать в Афган, но не прошел медкомиссию, поэтому вызвался работать в Чернобыле. 26-летний авиамеханик Николай Ганжук вообще не должен был находиться на борту, но вызвался помочь товарищам. Судьба свела вместе четырех настоящих мужчин, не знавших страха, и оставила их навечно вместе. Через 4 месяца после катастрофы у жены Александра Юнгкинда родился сын.

Но история Чернобыля - не только в героях атомной войны. Есть в городе очень необычный памятник хрупкой босоногой девушке с длинными волосами, заплетенными в косу. Среди множества местных мемориальных самоделок он выделяется высокой анатомической точностью и даже неким изяществом, что никак не соответствует его предыстории.

Ранее памятник стоял в селе Ладыжичи и был посвящен местной героине-партизанке Паше Осидач, казненной немцами в 1943 году. Толстая коса не случайна - в нее юная связная заплетала донесения и относила их в брагинскии отряд. Там же ее и схватили, долго пытали, но, не добившись признаний, закопали живьем в землю. После аварии трогательный памятник из выселенной деревни перенесли во двор бывшей чернобыльской школы № 2, где сейчас разместилась строительная контора. Но даже на новом месте в ее руках появляются свежие цветы...

Езжайте дальше, в Припять. Помолитесь о тех, кого уже нет, и тех, кто жив, но оторван волей судьбы от родных мест. Лучшего места, чем площадь у ДК «Энергетик», для этого не найти. 25 апреля 2009 года, в 23-ю годовщину трагедии активисты организации «Припять.ком» и Свято-Ильинская церковь г. Чернобыля установили и освятили здесь деревянный крест-оберег. В его основание легла та самая «звезда Полынь» и апокалиптическое пророчество: «И упала с неба большая звезда, горящая подобно светильнику, и пала на третью часть рек и на источники вод»...

Торопитесь. Не хотелось бы стать еще одним грустным пророком, но как долго простоит этот символ, прежде чем падет от рук очередного вандала?

Дальше, на северо-запад! Всего в нескольких километрах от Припяти в деревне Старые Шепеличи среди хвойных деревьев грустно стоит небольшой военный памятник, позеленевший от времени и отсутствия ухода. Фон в селе не превышает 50 мкР/час, и в нем даже живут самоселы.

Вьется дорога дальше на запад, по местам «западного следа», оставленного первым выбросом реактора. В селе Речица гамма-фон повышается сразу до 2000 мкР/час, не понижаясь в дальнейшем ни в Новой Краснице, ни в Толстом Лесу.

Последнее сгорело в пожаре 1996 года, когда на большой территории «тридцатки» полыхали леса. Из-за этого повысился радиационный фон даже в Киеве. Но памятники не горят. Высокий цементный солдат, возведенный когда-то сельчанами на свои деньги, горестно озирает сиротливые печные трубы и остатки железных кроватей - все, что осталось от некогда большого хлебосольного села, упоминавшегося в летописях аж с XV века. Летом обступившие деревья скрывают от него весь ужас запустения, но стоит им только сбросить листву - и уже раскрошился автомат в руках от сжавших его каменных ладоней. Нет, пожалуй, в Зоне военного памятника столь печального. «Каменный страж мертвых сел» - так назвала его поэтесса Лина Костенко. Но не смог он уберечь от пожара 1996 года красивую деревянную церковь в стиле «барокко», как и не смог уберечь свое село от непрошеных гостей. Неизвестные вандалы расстреляли из «Калашникова» бюст Ленина перед Домом культуры - как память о прошлом расстреляли в упор. Теперь он стоит обезглавленный, как живой укор потерянному поколению, воюющему с памятниками.

Далее заросшие причернобыльские дорожки выведут вас через Старую Красницу прямо на Янов. Нельзя упустить случай и не повернуть на середине пути к «Буряковке», ставшей синонимом похорон. Село, попавшее в «западный след», закопали практически сразу, а на соседнем поле разрыли ямы и стали использовать их как «братские могилы». Так возник Пункт захоронения радиоактивных отходов (ПЗРО) «Буряковка».

Хоронили здесь много - только не людей, а плоды их трудов: хаты, машины, строительную и дорожную технику. Приличный кусок огромного поля плотно заставлен БТР, ИМР и прочей спецтехникой, закопать которые не решились из-за опасений экологического плана.

Гамма-фон, как и положено могильнику, превышает 1000 мкР/ час и уходит в небеса возле особо «грязных» машин. Все они работали непосредственно у реактора в 1986 году, когда только броня, усиленная свинцовыми листами, могла снизить фон до сколько-нибудь приемлемых значений. «Буряковке» повезло больше, чем «коллеге по работе» отстойнику «Рассоха». То, что не могут сберечь люди, охраняет радиация - драгоценный металл настолько «грязен», что его не решаются утилизировать. Тем лучше для исследователей и любителей истории - это тоже памятник сотням тысяч ликвидаторов, один из самых впечатляющих и грандиозных в Зоне, наряду с саркофагом и Припятью.