Владимир Петров-Одинец - Нечаянный колдун

Двое в равных званиях майоров соображали, как взять верх в предстоящем расследовании. Эфэсбэшник имел четкие инструкции от своего генерала, а армейский разведчик от своего. За грушником была немалая сила — два пилота, поэтому «чекист» намеревался привлечь на свою сторону помпрокурора и врача. Сыскарь уголовки был человеком строптивым и независимым, приручению не поддавался, поэтому в раскладе сил не учитывался, как и московский эксперт.

Вопреки приказу губернатора, катер вышел только во второй половине дня. Собрать весь состав утром не удалось — воскресенье, народ разбежался отдыхать. Помпрокурора словили на заимке, где он отсыпался после охоты, выродившейся в обычную пьянку. Врача отыскали на садовом участке, а милиционер возился на месте происшествия — под утро вызвали по разбойному нападению в старом городе.

Когда команда добралась до штаба округа, начались проволочки со стороны военных. Эксперту дали добро, как гражданскому специалисту, а вот эфэсбешного майора не хотели пускать без приказа «самого». Пока утрясали этот вопрос, шла возня с заправкой горючим, с получением боезапаса, продовольствия и еще какой-то жутко важной для поездки ерунды.

Только в два часа дня ворота ангара распахнулись, один за другим взвыли моторы, катер надул юбку, привстал, дополз до нескольких рядов колючки возле бетонированного спуска в воду. Минут десять ждали солдат, которые с трудом освободили проход. Лишь сползя в воду, катер заревел во всю мощь, и резво рванул вверх по течению. Часов в пять пилоты включили прожектора, высвечивающие воду впереди и далекий берег. В семь стало совсем темно, и катер потащился вдоль берега, отыскивая место для ночлега.

Выбравшись на пологий берег, пилоты подползли в стене леса, и заглушили двигатели. За десять минут совместными усилиями была накрыта неплохая «поляна». Домашние запасы на первый день у всех были почти одинаковые — яйца, луковка, кусок курицы или шмат сала, но выпивка оказалась разнообразной. Добавив несколько банок тушенки и буханку чуть теплого хлеба из армейского пайка, знакомство начали с прокурорского «Белого Аиста».

55

На очередном плесе Матвеич поменялся с Диком местами. Погнали плот вправо, к берегу. Оказалось, что скорость вовсе не такая уж маленькая. Деревья мелькали, но вот показалась прогалина.

— Держись крепче! Когда остановимся, подними гребь! — зачем-то крикнул врач девушке, хотя поток вовсе не шумел.

Встал на край плота, который вот-вот должен был удариться о берег. Уловив этот момент, спрыгнул, держа в руках веревку, побежал под углом к плоту, немного отставая. Лена смотрела со страхом, как вода сносит ее вниз, с каждым мгновением удаляя от Матвеича. Вот их разделила толстая сосна. Врач успел развернуться, откинулся, натягивая веревку. Его сильно рвануло вперед, к стволу. Веревка, только что безвольно плывшая, натянулась, плот потащило к берегу, плотно притерло боком. Он зацепился за что-то и остановился. Перед Леной вскипел бурун, волна залила до пояса — руки соскользнули с греби. Потеряв равновесие, она с маху упала в полуприседе на бревно, ударилась копчиком, отчего тело пронзило невыносимой болью, аж потемнело в глазах и вырвался страдальческий вскрик.

«Весло!» — поставленная задача прорвалась сквозь боль. Девушка вскочила, бросилась вперед. Поток уже разворачивал гребь поперек. Хрустнула тренога, ближняя к берегу стойка жалко повисла, удерживаемая обвязкой, рукоять играючи сбила Лену ударом в бок, отшвырнула на край плота. Сильные руки подняли ее, понесли на берег. Там врач осторожно опустил девушку на травку, заглянул в глаза, потрогал за руки, посчитал пульс.

— Ты как? Сильно ударило? — Матвеич был взволнован не на шутку.

— Нормально, — девушка с трудом вдохнула, но хотела успокоить его, хотя комок боли от копчика огнем растекался по нижней половине тела.

— Точно? Не стой на месте, бегай, согревайся!

И убежал. Лена встала на четвереньки, потом поднялась полностью. Осмотрелась, отошла, спряталась за кустиками. С трудом распрямляясь, ухватилась за ствол, который дважды обвивала веревка. Небольшой лужок в другом конце заканчивался крутым скальным откосом. Они едва успели остановиться, поняла Лена и похолодела — а если бы веревка оборвалась? Как бы они с Диком без Саши? Слава богу, обошлось…

Бегать не было мочи, а холод пробрался внутрь, начал встряхивать сначала мелкой, потом все более крупной дрожью. Она вышла к реке. Под яростный крик «взяли!» Дик с врачом немного вздернули передний конец плота на плоский бережок. И вовремя. Ствол выворотня ударил в угол, шумно развернулся в потоке, соскользнул и помчался дальше. Матвеич убедился, что всё — дальше не поднять, быстро отвязал гребь, выбросил на берег. Зачерпнул ведром воду, подтащил к ровному месту, поставил поодаль. Вернулся отвязать имущество, захлестываемое беспорядочными валами.

— Минутку потерпи, Лен, я быстро. На-ка вот, выпей. Надо, а то простынешь! — И заставил сделать несколько глотков из фляжки.

Проглотив холодную и безвкусную жидкость, Лена ничего не ощутила. Только удивилась, когда он успел захватить водку, да еще и перелить во фляжку? А Матвеич продолжал стремительно перемещаться. Схватив мешок с палаткой и одеждой, отнес на ровное место. Узел не распускался, рванул его зубами, открыл с одной стороны, расправил, полез внутрь. Полиэтилен защитил вещи от воды. Расстелив палатку, врач заправил внутрь матрасные коврики, спальные мешки, положил свою сумку. Вылез, бросил сверху мешок с колышками и стойками, вытащил еду, занялся костром. Навострившийся было переодеться в сухое, Дик был безжалостно остановлен:

— Палатку сперва, обормот!

Парень понял, без понуканий поставил палатку, куда Матвеич загнал Лену:

— Не стой на дожде! Ляг в спальник! Да, скажи ему, чтобы взял из ведра воду на еду и чай — она уже отстоялась. Закипит, пену снимет пусть…

Передав указание Дику, девушка согнулась и протиснулась мимо центральной стойки. Сесть не решилась, оперлась на костяшки пальцев, как шимпанзе, стала искать удобное положение, которое не находилось. Боль в копчике разрасталась. Ушибленный бок тоже добавлял свое. Она стиснула зубы, опустилась на четвереньки и, тихонько взвывая от резких движений, стянула полные водой сапоги. Хорошо, что Саша не слышал ее.

— Уже поставил воду? Молодец, Дик! Теперь можешь переодеваться, — смилостивился Матвеич, и вслед за американцем сунулся в палатку: — Лена! Ты чего ждешь? А ты, давай скидывай с себя всё, быстро! Завернись в спальник. Потом позовешь, посмотрю ушиб…

Врач вылез из палатки, забрав второй спальный мешок. Дик вынул сухую одежду, тоже выбрался наружу. Лена, которую трясло крупной дрожью, принялась расстегивать промокшую рубашку. Пальцы задубели, плохо слушались, мокрые брюки липли к ногам, да еще эта пронзающая боль! Она сдерживала стон, стаскивая штанины — шевелиться было невыносимо. Оставила на себе плавки и лифчик, потому, что майка, свитер и куртка промокли до подмышек, несмотря на плащ, прикрывавший от дождя. Только сейчас Лена поняла, какой бурный поток мчал их.