Юрий Иванович - Сумрачное дно

Тут я заметил то, что собравшиеся вокруг башни бандиты еще не видели: со стороны замка Зуб к месту событий торопились восемь хорошо вооруженных воинов. Если они на нашу защиту – то им труба. Даже предупредить я их никак не успеваю. А вот если это встречаются союзники…

Выждав полминуты еще и заметив поднятое во взаимном приветствии оружие, я понял, что нашему каравану следует очень и очень поторопиться. Потому что у преследователей с этой минуты будет только одно направление для поиска нас: мимо Пяти Проходов, мимо Лазейки (где наша точка прибытия на Дно) и дальше на Синие Поля. Правда, там еще несколько ответвлений есть, но пока мы в Поля не углубимся, так и придется опасаться слишком уж настырных следопытов. Двенадцать убитых подельников бандиты нам не простят.

Единственное, для чего я еще задержался, это чтобы убедиться, есть ли среди прибывшей восьмерки Емельян Честный. И с удовлетворением выдохнул, бросаясь вдогонку за своими. Не было! Уж очень не хотелось этого симпатичного и прямого рыцаря увидеть в числе наших врагов.

Наш караван я догнал уже напротив Пяти Проходов и как раз вовремя. Навстречу, из каверны имени Великой Битвы, навстречу лениво катились три байбьюка. Они были еще метрах в двухстах пятидесяти от нас, но следовало уже решать, уходить в сторону метров на пятьдесят или принять бой. В мясе мы пока нисколько не нуждались, да лишний раз рисковать не хотелось. Опять-таки кинутся по нашему следу, а тут свежие трупы. Зачем оставлять новые следы?

Поэтому наш отряд в каверне взял левее, выбирая дорогу сквозь нагромождение валунов и более обильный здесь кустарник. Трудно, согласен! Не то что по дороге, но спорить со мной никто не стал. Да и сами убедились чуть позже, рассмотрев на пределе своей видимости упомянутых мною. Женщины шли в хвосте каравана и «затирали» наши следы.

Мы уже разминулись с опасностью, и я приказал выходить на дорогу, как вдруг, последний раз оглянувшись на монстров, у одного из них заметил мелькнувшее сияние груана. Взял тяжелое копье и скомандовал Крепаку:

– Неждан! Хватай свою оглоблю и за мной!

Ветеран без слова выпрягся из дышла арбы, схватил свое копье и с радостью направился за мной следом. Недаром говорят, что лучший отдых – это смена занятия. Надо будет мужикам в дороге почаще устраивать подобные развлечения.

Нашей боевой паре повезло – передний хищник покатился дальше, а пара оставшихся свернула в средний, пожалуй, один из самых узких проходов. Именно оттуда выходила на великую битву колонна тервелей. Неужели сейчас у них такое перемирие, что монстры ходят друг к другу в гости?

Ветеран уже все сообразил, поверив в мои умения окончательно:

– У кого из них груан?

– У последнего.

– Атакуем, командир! Ты только мне не мешай и подстраховывай. Куда бить, знаешь?

– В ушные дырки.

Неждан кивнул и направился в проход. Я последовал за ним. У нас была выигрышная позиция – проход узкий, маневрировать хищники не смогут и уж тем более напасть на нас одновременно. А уж с одним колобком два опытных охотника всяко справляются. Правда, я-то далеко не опытный.

Когда до байбьюка осталось метров двадцать, он нас заметил. Замер на миг и покатился обратно. Я отчетливо рассмотрел сияние во второй складке у него на лбу и даже удивился, почему не видел этого раньше.

А Неждан уже действовал не хуже, чем недавно бандиты. Укол справа от себя, отскок на четыре шага и укол в левую часть байбьюка. И опять отскок. Он явно попал в жизненно важные места монстра, потому что тот стал попискивать недовольно и заметно сбавил скорость. Но в конце концов выкатился из узкого прохода на более широкое пространство, и вот тут мы ударили с обеих сторон одновременно.

Истошный вопль «байбьюк!» напомнил свисток арбитра, возвещающий о победе. Когда из-за первой проседающей туши выкатилась вторая, то мы с ней и не цацкались. Довольно легко закололи тварь, нанеся всего по одному расчетливому удару. Байбьюк умер быстро, даже предсмертный крик прозвучал как-то скомканно и неуверенно.

И тогда я понял, что мне и тут помогают умения обладателя Первого Щита. Я словно по наитию чувствовал, куда именно надо тыкать острием копья, чтобы нанести смертельные ранения. Даже показалось, что и одного удара хватило бы. Будет возможность, постараюсь повторить.

Мой напарник бросился доставать трофей. Сноровисто потыкал острием кинжала в края складки, а когда та стала разглаживаться, подставил широченную ладонь под выпавшее богатство.

– Ух ты! – воскликнул он. – Сразу два! Ай да Миха! Ай да везунчик!

Он шагнул ко мне и протянул добычу. И ни жадности у него в глазах не было, ни сожаления. А я замер, решая, как поступить. И сказал, стараясь, чтобы сомнение не прорвалось в тоне:

– Это не мои груаны. Это – наши груаны. И наверх мы отправимся все вместе. А если не получится вместе, то первыми уйдут самые слабые. Командиру по должности следует уходить последним. Так что… вот тебе пустой патронташ, вкладывай ракушки в него и цепляй на копье. Знаешь ведь, что к чему?

Неждан как-то рывками втянул в себя воздух и пробормотал:

– Знаю… – Откашлялся и добавил каким-то особенным, словно отеческим тоном: – Спасибо, Миха. За всех нас спасибо. И от меня – отдельное…

Мне даже неудобно стало. Не заслужил я этих «спасибо».

– Ладно, – сказал я. – Пошли отсюда.

И, уже развернувшись, услышал тихое, словное предсмертное «эй!..». Опять резко поворотился на сто восемьдесят градусов и уставился на выпучившего глаза ветерана:

– Ты чего?

– Это не я… – растерянно пожал он плечами. Затем неуверенно ткнул рукой с груанами вправо от себя: – Это вроде как оттуда…

Мы замерли на мгновение, не дыша, и на этот раз уже более отчетливо услыхали второе восклицание. Оно раздавалось из прохода номер два. Я переглянулся с напарником, укоряя его и себя в том, что мы и по сторонам не смотрели пару последних минут. Могли легко подвергнуться неожиданному нападению особо хитрых двуногих монстров.

Взяв копье наперевес, я бесстрашно двинулся во второй проход. Идти далеко не пришлось: на десятом шагу наткнулся на труп с выбитыми зубами. Видимо, весь рот ему разворотило копье, и это случилось совсем недавно. Кровь еще не успела свернуться.

– Он из замка Зуб, – сказал догнавший меня ветеран. Пояс с груанами уже висел, примотанный чуть ниже наконечника копья.

Двинувшись дальше, мы наткнулись еще на два тела. Мертвый мужчина продолжал сжимать рукоять меча; поблескивающее лезвие другого меча торчало у него в спине. А второй мужчина был жив и, несмотря на окровавленное лицо, пытался улыбаться. Правой рукой он зажимал глубокую резаную рану на левом бицепсе, а пальцами левой пытался свести края не менее глубокого и длинного пореза у левого виска. Это был Емельян Честный.