Алекс Ривендж - Чужой

Ее «разбудил» голос «мамочки», такой спокойный и нежный, чистым ручейком льющийся из динамиков:

— Внимание! До автоматического уничтожения корабля осталось 5 минут. Включена вторая линия системы самоуничтожения.

— Нет, стоп!

Она подбежала к коробке с детонаторами. Все индикаторы горели. Телескопические втулки продолжали плавный подъем стержней, с каждой секундой приближая смерть корабля. Уже ничем не отвратимую смерть.

«Из-за отсутствия питания произошел сбой в процессоре. Самопроизвольно включилась вторая линия системы, откладывающая взрыв на 5 минут. Мне крупно повезло. Второго такого случая быть не может. Финишная прямая. Или я добегу до финиша и спасусь, взорвав корабль, или погибну вместе… „Или“ быть не должно! Вперед!»

— До автоматического уничтожения корабля осталось 4 минуты 30 секунд.

— Черт! — Она заскулила от собственного бессилия. — Четыре с половиной минуты — и все. Потом будет поздно. Что делать? Чужак может повторить свой маневр, но тогда возврата уже не будет. Если система еще раз будет обесточена, то это все равно не спасет его, а лишь отсрочит взрыв. Корабль взорвется, просто не хватит энергии на нормальную инициацию, и она будет тянуться, тлеть неизвестно сколько. Это может произойти и через положенное время, а может затянуться на долгие годы — и тогда корабль точно успеет прийти в Солнечную систему… То есть выхода уже не будет. Что же делать? Просто закрыть дверь и закодировать замок? Этого мало. Если он настолько умен, то ему начхать на эти хитрости. Что, если… Напалм! На дальнем складе. На тележке туда и обратно, погрузить, и… Четыре минуты. Всего. Не успеваю. Время…"

Ее взгляд бегал по залу, освещенному беснующимися оранжевыми огоньками, но ни на чем не останавливался. Рипли бросилась к выходу. Там тоже было пусто и мерзко, и рябило в глазах. Голова разболелась и совсем ничего не соображала. Даже инстинкт самосохранения притупился, и Рипли шла по кораблю, не обращая внимания на то, что где-то рядом могла притаиться смерть.

Мозг отказывался работать и только прокручивал одни и те же уже забракованные варианты, как мигалки на потолке. Ничего нового упорно не хотело приходить в голову, она была пуста, и никакого нужного решения в ней не находилось.

Динамики снова вздохнули:

— Внимание! До автоматического уничтожения корабля осталось 4 минуты.

«Рискнуть? Идти прямо на „шаттл“? Нет. Я должна быть уверена на все сто, что этот мерзавец уничтожен».

Она никак не могла сделать выбор и бестолково металась в шлюзе реакторного блока. Вдруг она бросилась обратно в зал.

Стержни упрямо ползли и ползли вверх. Ее глаза вновь лихорадочно забегали по залу, но тщетно. Ничего. И вдруг — как вспышка молнии! Ее взгляд упал на сигароподобный бак, стоящий в правом углу от люка. Рипли остановилась и после секундного раздумья медленным шагом подошла к нему. На сером пластике корпуса от руки было выведено: «Ракетное топливо. Руками не трогать. Чрезвычайно опасно». Перед глазами четко и ясно всплыла страница учебника истории космоплавания: «… применялось на первых космических кораблях… пары ядовиты и легковоспламенимы, в связи с этим в настоящее время снято с производства, так как…»

Что эта штука делала здесь, в реакторном отсеке, Рипли понять не могла, да и в данную минуту это было неважно. Она нашла то, что нужно. И благодарила за это Провидение и Бретта, который, по-видимому, и притащил сюда эту доисторическую горючку.

Вот она, крышка сливного клапана. Она находилась почти в самом низу, стальной обод резьбовой заглушки от времени проржавел и не хотел проворачиваться. Рипли изо всех сил пыталась провернуть вентиль, но тщетно. Сил явно не хватало даже для того, чтобы хоть на миллиметр сдвинуть его с мертвой точки. Подобрав огнемет, она принялась прикладом сбивать вентиль. После дюжины хороших ударов старый металл поддался, и вентиль выпал из клапана.

Тягучая, как мед, жидкость, чавкая, полилась из емкости, медленно растекаясь по свинцовым плитам. Ядовитое тяжелое зловоние стало заполнять зал. Рипли задержала дыхание и побежала к выходу.

Руки сами набрали код замка, но плита осталась на прежнем месте.

— До автоматического уничтожения корабля осталось три минуты 30 секунд.

— Проклятый корабль! — заскрежетала зубами Рипли, бросаясь к узкой лестнице, ведущей к коридорам.

На первой ступеньке она остановилась и добросовестно залила все пространство реакторного отсека пламенем из огнемета. Ракетное топливо мгновенно вспыхнуло.

Рипли двинулась вниз и внезапно поскользнулась, чуть не свалившись, но чудом успела ухватиться за поручень. Только сейчас она заметила, что ступени и поручни лестницы забрызганы все той же прозрачной слизью, правда, уже успевшей изрядно загустеть.

«Теперь мне должно только везти! Только! Нет больше времени! Или — или! Нет ничего, кроме меня и „шаттла“! И никого. И плевать на всякую мразь! Есть цель — и я должна успеть!»

Рипли неслась по коридорам, не видя никого и ничего. Она не замечала, да и не хотела замечать, что было темно, она не слышала воя сирены и ровного отсчета минут «мамочки». Впереди был «шаттл» — жизнь. И необходимо было успеть во что бы то ни стало. Черт возьми! Понукая собственное тело, как наездник коня, Рипли чувствовала, что силы уже на исходе, но и это было все равно. Уже нельзя было обращать внимания на подобные мелочи. Можно было либо умереть сейчас же, либо бежать, бежать…

«Скотина чертова! Шевелись, дура! Шевелись! На тебя сейчас смотрит вся страна, все человечество! Давай! Это твой забег! Выиграв его, ты получаешь все!»

Дыхание сбивалось, грудь захлебывалась горячим воздухом.

«Что это? Что там такое лежит! Господи!..»

На площадке перед лестницей, ведущей к нижней и верхней палубам, лежала на боку покореженная металлическая коробка. Она была настолько обезображена, что складывалось впечатление, что по ней проехали грузовиком. Свет мигалок то вынимал ее из мрака, то погружал обратно.

Рипли притормозила, но, не удержав поехавшую по полу ногу, упала на колени прямо перед коробкой. Толстый слой липкой слизи покрывал ее стенки, застекленная крышка была покрыта паутиной тонких трещин. Рипли пыталась сквозь эту кашу разобрать, что находится внутри.

Рыжий кот, совершенно целый и невредимый, сидел на дне, собравшись в плотный пушистый шар. Сквозь оглушительный вой сирены его голоса слышно не было, но по его широко разинутой пасти Рипли поняла, что он перепуган и орет во все горло.

— Джонси, милый! Ты жив! Он не тронул тебя, не обидел? Ты снова со мной, мой маленький рыжий котик! Я нашла тебя, мой пушистый талисман!