2034: Роман о следующей мировой войне - Эллиот Аккерман
В тот вечер, когда пришло время ей выступить с речью, Чоудхури сидел за своим столом, в то время как его коллеги собрались вокруг того или иного из вездесущих телевизоров, которыми было заполнено тесное Западное крыло. Чоудхури не смотрел - после многочисленных репетиций он не чувствовал в этом необходимости. И только когда он услышал коллективный ропот, он поднял глаза. Ни он, ни кто-либо из его коллег не знали, что президент планировал объявить о санкционировании потенциального ядерного удара. Прежде чем они успели что-либо сделать, кроме как ошарашенно уставиться в телевизор, дверь в Овальный кабинет распахнулась. Мимо прошла горстка чиновников кабинета министров. Судя по их поведению — пустым взглядам, напряженному шепоту — они тоже были застигнуты врасплох. Единственными, кто казался невозмутимым, были Хендриксон и Уискарвер. Уискарвер пригласил Чоудхури в свой кабинет, который на прошлой неделе был перенесен в кабинет президента.
— Заходи, — сказал Уискарвер, жестом приглашая Чоудхури войти. — Мы можем сделать пятиминутный перерыв. — Офис Уискарвера был хаосом запустения. Рядом с клавиатурой висел в рамке школьный портрет сына, которого он потерял, но это был единственный личный предмет среди папок и папок, которыми был завален его стол и каждая полка, одна открытая на другой. Каждый титульный лист содержал алфавитный набор классификационных кодов. Он начал один за другим вкладывать документы в протянутые руки Чоудхури или Хендриксона, в зависимости от того, требовалось ли принятие мер от исполнительной власти или Министерства обороны. Уискарвер, мастер в области языка бюрократии, с отработанным энтузиазмом рассказывал своим подчиненным об их бумажной погоне. Каждое незначительное задание, которое Умник поручал Хендриксону и Чоудхури, приближало страну на один шаг к ядерной войне.
Прежде чем Чоудхури успел задать вопрос своему боссу, пять минут истекли.
Дверь закрылась. И он, и Хендриксон стояли перед офисом Уискарвера со стопкой папок в руках. — Вы знали заранее о речи? — Спросил Чоудхури.
— Разве это имеет значение?
Чоудхури не был уверен, что это имеет какое-то значение. Он также подумал, что это был способ Хендриксона сказать ему, что да, на самом деле он знал об изменениях. Он был старшим должностным лицом из Министерства обороны в этой комнате, так что имело смысл, что он должен был знать. Также имело смысл, что это знание осталось бы в узком кругу, который исключал большую часть кабинета министров и почти весь персонал Белого дома. Тем не менее Чоудхури это показалось обманом. То есть мне казалось, что это было неправильно. Но опять же, подумал он, как еще должно ощущаться решение, санкционирующее такое применение силы?
— Мы ни за что не доведем это до конца, — сказал Чоудхури. Но, говоря это, он не был уверен, задает ли он вопрос или делает заявление. Хотя Чоудхури держали в неведении относительно плана президента провести ядерную красную черту, его держали в неведении относительно немногого другого. Например, он знал последнюю дислокацию китайских войск вблизи Тайваня; петля, которую они натянули вокруг острова, представляла собой комбинацию их военно-морского флота, ракет наземного и воздушного базирования, а также контингента их специальных сил, которые могли провести ограниченное вторжение. Чтобы незаметно осуществить это высокоскоростное окружение, они использовали впечатляющую и все еще загадочную комбинацию технологий. Военно-морские силы Китая теперь окружили побережье Тайваня, и, учитывая опасность сопутствующего ущерба, на что, если вообще на что, может быть нацелен американский тактический ядерный удар?
— Они просто должны поверить, что мы это сделаем, — сказал Хендриксон. — Прямо сейчас три наши авианосные ударные группы получили приказ пройти через Южно-Китайское море. Нам нужно время. Если мы сможем доставить эти корабли на позицию, мы сможем угрожать материковой части Китая. Тогда им придется выводить ресурсы из Тайваня. Реальная ядерная угроза выигрывает нам время.
— Это также чертовски рискованно.
Хендриксон пожал плечами; он не стал возражать. Он начал собирать свои вещи, запирая папки и папки в секретную курьерскую сумку. Ему нужно было вернуться в Пентагон. Чоудхури предложил прогуляться с ним. Скорее всего, он провел бы всю ночь в офисе и поэтому хотел подышать свежим воздухом. — Я слышал, что твоя подруга Хант получила командование ударной группой "Энтерпрайз"", — упомянул Чоудхури в попытке завязать светскую беседу. Они стояли у Западного крыла, в нескольких шагах от последнего контрольно-пропускного пункта Секретной службы. Небо над ними было ясным и усыпанным звездами.
— Да, — сказал Хендриксон, который смотрел в сторону от Чоудхури, через улицу в сторону парка Лафайет. — Я тоже это слышал.
— Что ж, — сказал Чоудхури, — это хорошо для нее. — Он улыбался.
— Ты так думаешь? — спросил Хендриксон. Он не ответил на улыбку Чоудхури. Он просто стоял там, переводя взгляд с парка на ясное ночное небо. Как будто он не мог заставить себя сделать ни шаг вперед, ни шаг назад. — Если мы все—таки запустим — из-за тайваньской пещеры, или из-за оплошности китайцев, или потому, что Умник добился своего, — скорее всего, Саре придется нажать на спусковой крючок.
Это не приходило в голову Чоудхури.
Когда Хендриксон попытался выйти на Пенсильвания-авеню, Секретная служба на мгновение задержала его. Полиция метро отреагировала на инцидент в парке Лафайет, где старик с клочковатой бородой отчаянно кричал о "Конце света". Он появился всего несколько минут назад из маленькой грязной пластиковой палатки. Со смартфоном, зажатым в руке, он слушал потоковый новостной канал, увеличив громкость до предела. Чоудхури узнал этого человека, когда тот пробирался мимо. Он был частью так называемой "Мирной вахты Белого дома", которая с 1981 года постоянно протестовала против любой войны, но особенно ядерной. Когда полиция набросилась на этого человека, он пришел в еще большее бешенство, разорвал на себе одежду и бросился к воротам Белого дома. Пока Чоудхури ждал, пока полиция Метро произведет арест, он услышал, как один из агентов Секретной службы по другую сторону ворот пробормотал: "Старый псих…"
На следующее утро, когда Чоудхури открыл новости в браузере своего планшета, он нажал на короткую заметку в разделе метро, посвященную инциденту. Старик был освобожден без залога, но, тем не менее, обвинен по одному пункту обвинения в нарушении общественного порядка.
Чоудхури закрыл браузер и положил планшет на стол.
Читать дальше казалось бессмысленным.
