Харлан Эллисон - Даже нечем подкрепиться

Космический корабль — это я понял почти сразу. Невероятно, совершенно невозможно… По непонятным причинам Господь послал корабль, чтобы забрать меня отсюда. Я бросился к своей капсуле — единственному, что оставалось от моего корабля.

Я так торопился, что один раз споткнулся и упал и даже сделал несколько шагов на четвереньках, прежде чем снова подняться на ноги. Снова побежал, и, к тому времени когда добрался до капсулы, моя сумка почти опустела, а голова начала раскалываться от боли.

Я влетел внутрь, закрыл замок и, в изнеможении прислонившись к стенке, попытался отдышаться. Потом, еще до того как перестала болеть голова, повернулся к радиоаппаратуре и уселся перед ручками настройки.

Я уже успел забыть, что передатчик — прибор невероятно важный; оказавшись здесь в одиночестве, так далеко от обитаемых миров, я уже давно перестал всерьез рассчитывать на то, что меня когда-нибудь найдут. В действительности появление спасателей не было таким уж чудом — мой корабль взорвался совсем недалеко от торговых маршрутов. Конечно, меня отнесло в сторону, но при определенных обстоятельствах какой-нибудь космический корабль мог случайно сделать здесь посадку.

Так оно и вышло.

Они прилетели.

И теперь находятся совсем рядом.

Я включил сигнал маяка и начал передавать его на всех частотах. Мне казалось, я слышу, как сигнал покидает капсулу и летит в сторону корабля, находящегося на орбите моей планеты. Сделав это, я медленно повернулся на вращающемся стуле, устало положив руки на колени, — и увидел свое отражение на полированной стенке рециркулятора. Я смотрел на свою чудовищную, невероятную, отвратительную сумкуопухоль, покрытую недельной щетиной, на свой рот, превратившийся в мерзкую щель. Ведь я уже почти перестал быть человеком.

Когда они придут, не открою им дверь.

В конце концов я все-таки впустил гостей внутрь.

Их было трое — молодые, с чистыми красивыми лицами, они пытались скрыть ужас, который появлялся у них в глазах, когда они на меня смотрели. Они вошли и сняли свои громоздкие скафандры. В капсуле сразу стало тесно, но девушка и один из молодых людей уселись на полу, скрестив ноги, а другой устроился на крышке резервуара с запасом воды.

— Мое имя, — я не знал, как правильно сказать: «есть» или «было», поэтому не сказал ничего, — Том Ван Хорн. Я нахожусь здесь около четырех или пяти месяцев, точно мне и самому неизвестно.

Один из парней — он открыто разглядывал меня, видимо, просто не мог оторвать взгляда — ответил:

— Мы представляем Фонд исследований человека. Наша экспедиция изучает миры, находящиеся за границей колонизации. Мы… мы… видели другую часть вашего корабля… там была женщ…

Я прервал его:

— Знаю. Моя жена.

Они принялись изучать входной люк, передатчик, пол. Некоторое время мы разговаривали, и я заметил, что молодые люди заинтересовались моими теориями о почти мгновенной мутации. Это как раз и было полем их деятельности, так что довольно скоро девушка заявила:

— Мистер Ван Хорн, вы натолкнулись на нечто необычайно важное для всех нас. Вы должны отправиться с нами и помочь докопаться до причин вашего… вашего изменения. — Она покраснела и немного напомнила мне мою жену.

Затем в разговор вступили мужчины. Они задавали бесконечные вопросы и сами на них отвечали, так что я с каждой минутой все больше и больше хотел полететь с ними. Меня захлестнула волна их энтузиазма. На некоторое время я стал одним из них и забыл забыл, как мой корабль вспыхнул, словно спичка; забыл, как она стояла в коридоре, чужая, посиневшая; забыл годы, проведенные в скитаниях по бескрайним равнинам космоса; забыл долгие месяцы, прожитые здесь; и самое главное — я забыл о том, что изменился.

Они уговаривали меня, предлагали немедленно улететь. Я на мгновение заколебался… но сам не знаю, почему что-то заставляло меня не слушать их. Потом я сдался и надел свой скафандр. Когда я накинул на голову капюшон, молодые люди уставились на меня, так что девушке прищлось ткнуть одного из своих приятелей под ребра, а другой нервно хихикнул.

Они пытались убедить меня в важности моего открытия для всего человечества. Я слушал. Я был кому-то нужен — это хорошо, так хорошо после бесконечных месяцев, проведенных в Преисподней!

Мы покинули капсулу и быстро прошли расстояние, отделявшее корабль от моего жилища. Мне было приятно посмотреть на их сверкающий корабль; они явно им гордились и хорошо о нем заботились. Новое поколение — сильные, умные ученые, полные юношеского энтузиазма, стремящиеся к замечательным открытиям. Совсем не похожие на старых, измученных людей, вроде меня.

Корабль был залит ярким светом прожекторов и сиял в ночи Преисподней, как огромный горящий факел. Будет здорово снова оказаться в космосе. Мы подошли к кораблю, один из мужчин нажал на панель, и внутри что-то загудело. Открылся люк, опустился посадочный трап; я сразу заметил, что модель современная. Раньше это меня совсем не волновало; я был бедным космическимскитальцем до того, как встретил свою будущую жену. Она значила для меня гораздо больше, чем все корабли на свете.

Я сделал первый шаг вверх по трапу, и в этот момент, почти одновременно, произошли два события.

Я увидел свое отражение на гладкой поверхности корабля. Малопривлекательное зрелище. Отвратительный рот, перекосившийся набок, зиял, словно открытая рана. Глаз, сверкающая щелка, — и чудовищная, покрытая венами опухоль. Я остановился на мостике, молодые ученые на миг замерли у меня за спиной.

И тут случилось второе событие.

Я услышал ее голос.

Где-то… очень далеко… в ярко освещенной янтарной пещере, с потолка которой свисали разноцветные сталактиты… окруженная мерцающей аурой доброты, чистоты и надежды… юная… необыкновенно прекрасная, она меня звала… сладкоголосая музыка среди сверкающих солнц и мерцающих звезд, на зеленой траве Земли, где счастливо живут маленькие существа… это была она!

Я стоял и слушал, и это мгновение показалось мне вечностью.

Склонив голову, я слушал и знал, что она говорит правду — такую простую, такую чистую и реальную, что я повернулся, прошел мимо молодых людей и вернулся в Преисподнюю.

Ее голос смолк в тот момент, когда моя нога коснулась земли.

Они посмотрели на меня, и некоторое время все молчали. Потом один из них — невысокий блондин с живыми голубыми глазами и короткой шеей — спросил:

— В чем дело?

— Я не полечу, — ответил я.

Девушка сбежала ко мне вниз по трапу.

— Но почему? — В ее голосе слышались слезы. Конечно, я не мог сказать. Но она была такой маленькой, такой милой и так напоминала мою жену, когда мы только познакомились, что я должен был ей ответить.