Владимир Михайлов - Люди и корабли

Он сфотографировал этот участок пространства. Обработать снимки можно будет потом, а сейчас действительно очень хочется спать. Да на снимках и не окажется ничего: оптика не галлюцинирует. Пойдем в каюту...

Но Валгус чувствовал себя все еще чересчур возбужденным, пульс зло колотился в висках. Так, пожалуй, не уснешь. Надо заняться чем-нибудь таким - простым, легким. Хотя бы проверить шлюпку, вот что. От нечего делать - и, понятно, для спокойствия. Чтобы завтра уж не случилось ничего такого.

Шлюпка была наверху. Пришлось подняться по широкому, пологому трапу, рассчитанному на то, чтобы по нему можно было пробегать, ни за что не зацепляясь, даже в самые суматошные минуты полета. Вот люк был узковат. Шлюпка есть шлюпка, такой небольшой космический кораблик на одного человека. После начала эксперимента ты будешь спасаться на нем, пока Одиссей станет ломиться в надпространство.

Валгус, как и полагалось по инструкции, осмотрел шлюпку снаружи, вручную провернул освобождающий механизм, прямо-таки обнюхал катапульту, затем забрался внутрь, в тесноватую рубку. И тут все было в порядке. Шлюпка уже сейчас, кажется, делала стойку - только скомандуй, и она кинется вперед и унесет тебя подальше от опасностей, от возможного взрыва... Да, все в порядке. А у Валгуса и не бывает иначе. Минимум риска. И - инструкции: их надо выполнять, они указывают нам, что следует делать. Вот только никто не указывает нам, как не взорваться.

Опять ты об этом, достопочтенный бродяга! Хватит на сегодня, иначе тебе снова начнут мерещиться мертвые корабли. Не надо. Осмотрел шлюпку - прекрасно. Иди ложись спать.

Возвращаясь, Валгус не забыл проверить, надежно ли заперты отсеки с аппаратурой ТД. ТД - так сокращенно именовался Туманность Дор, а его аппаратура - это были скромные такие карманные машинки по полторы тонны весом, - нет, Валгус, не дал тебе бог остроумия, да и не надо, черт с ним! - те самые генераторы, при помощи которых корабль будет пытаться изогнуть вокруг себя пространство и проломить или прорвать его. Прямо-таки скучно, но и здесь никакого беспорядка не было. Одиссей знал свое дело. Правда, он не знал ничего другого. Например, как сильно не хочется оставлять его одного в решающий момент.

Валгус распахнул дверь своей каюты. Вошел и затворил дверь за собой. Он мог бы и не делать этого, потому что никто не потревожит его сон и при раздвинутых створках: ближайший из тех, кто мог бы совершить такую бестактность, находился на базовом корабле, за миллиарды километров отсюда. Но Валгус все-таки сдвинул створки - по привычке к порядку.

Затем он снял куртку, аккуратно повесил ее в шкафчик и уселся на низкое, покорно подавшееся под ним ложе. Зажегся малый свет. Валгус взял с тумбочки дешифратор с вложенной записью книги. Включил.

- "Младая, с перстами пурпурными Эос", - саркастически пробормотал он. - Все-таки в пространстве Гомер как-то не лезет в голову. Меня смутил Одиссей - хотелось аналогий. Криотронный Одиссей тоже достаточно хитроумен, только он из другой оперы. Надо было взять что-нибудь повеселее.

Но он отлично знал, что читать сейчас все равно не в состоянии. Только начать - и опять полезут в голову мысли, полные "белых пятен". Надо просто спать, спать! Хорошо бы увидеть какой-нибудь нейтральный сон. Раз уж нельзя здесь развести костер, неплохо будет посидеть у огня хотя бы во сне.

Он протянул руку к гипнорадеру - маленький рефлектор прибора поблескивал на стене над ложем. Рука остановилась на полпути, потом неторопливо возвратилась в исходное положение.

"Что же, - подумал Валгус, - будем видеть сны... - Он решительно включил гипнорадер. - Забудем мертвые корабли... Он устроился поудобнее, мысли затянул легкий туман. - Забудем... И пусть будут сны". Он улыбнулся, и глаза закрылись сами.

Он проснулся свежим от сновидений. Реле времени сработало точно, и можно было делать все не торопясь.

Порядок был заведен раз и навсегда. Ионная ванна. Массаж. Валгус постанывал от удовольствия, а сам тем временем для разминки решал в уме систему довольно каверзных уравнений. Затем последовали десять минут упражнений на сосредоточенность и быстроту реакции. Завтрак. Завтрак был съеден с аппетитом. На аппетит не влияла никакая скорость. От завтрака, как известно, зависит настроение, которым Валгус очень дорожил.

Затем он переоделся во все чистое и долго надраивал ботинки. Он успокоился, лишь когда черный пластик заблестел не хуже главного рефлектора. Конечно, такой парад был не обязателен - все равно принимать его некому. Но пилоту предстояло сесть в командирское кресло, за пульт. А ни один звездник не унизится до того, чтобы сесть в командирское кресло в невычищенных ботинках или в кое-как выглаженном костюме... Бытовой комбайн шипел и фыркал, но Валгус критически обозрел брюки и еще раз прошелся по ним вручную. С хрустом развернулась рубашка, в складках ее жил запах земных, дурманящих вечеров... Потом Валгус долго разглядывал свое отражение в большом зеркале, повертываясь туда и сюда - при этом золотые параболы на груди ослепительно взблескивали. Вахта есть вахта, нельзя оскорблять корабль небрежным отношением к ней. Уж это Валгус знает, летает не первый год. Поэтому не кто-нибудь, а именно он идет сейчас на корабле последней модели, доверху набитом аппаратурой. Ее с великим тщанием устанавливали монтажники и ученые, и сам пресловутый ТД, кряхтя от гнетущей славы, излазил все отсеки. Он перепробовал каждое соединение, потрясая при этом широчайшей бородой. Той самой бородой, которую, по слухам, вначале и окрестили Туманностью Дормидонтова. Уже впоследствии это название перешло на него самого и сократилось до простого ТД. Впрочем, Валгус думал иначе - корни прозвища заключались, наверное, в манере ТД зачастую говорить крайне туманные вещи, которых сначала никто вроде бы не понимал, а позже, после экспериментальной проверки, все только моргали и ахали. Вот в чем было дело, а вовсе не в бороде, которую ТД носил для солидности - ему еще не было и сорока.

А теперь корифей навел туман на вопрос о надпространстве. Никто еще не понимал как следует, что же такое надпространство, но ТД утверждал, что выйти в него можно. Из-за этого и гибли корабли. Конечно, дело стоило того. Если можно прорваться в надпространство, - это станет открытием века. Надпространство - это значит, что решается проблема сообщения и связи. Метагалактика - да, даже Мета сжимается до карманных размеров. Как обычно, всем вдруг все сделается ясно, - и гениальность ТД в очередной раз станет очевидной, и пребудет таковой, пока он опять не упрется плечом в какую-нибудь теорию и не начнет ее раскачивать; а пока что бородач будет только помалкивать да посмеиваться, как будто бы и не представляя себе, что его предположения могут не подтвердиться.