Веда Талагаева - "КАТРИОНА", ГОД 3217. КОСМИЧЕСКАЯ ЛЕТОПИСЬ (Главы 1 - 12)

- Мой пси-уровень сорок девять процентов, но Ран не входит в Союз планет Солнечной системы, и его телепаты не в вашей юрисдикции. Меня задержать вы не можете, - сказала Гвидиона.

- Прошу прощения, господа, - едва заметно помрачнев лицом, но подчеркнуто ровным тоном сказал сутулый мужчина, - Вышла ошибка, капитан. Вы можете следовать намеченным планам, досмотр производиться не будет.

Он вышел в коридор к своим серым мундирам, потом обернулся, остро взглянул на Гвидиону и повторил сквозь зубы:

- Еще раз прошу нас извинить.

Через пару минут за стеклами иллюминаторов просвистел легкий закрытый флайер серого цвета с треугольной эмблемой на борту и скрылся в глубине космодрома среди гигантских грузовых кораблей.

- Только этих нам не хватало, - проворчал Полубояров.

- Кто это был? - встревожено спросила принцесса Карис.

- Серые люди, - угрюмо ответил капитан, - Отличное начало дня!

- Спецподразделение "Дельта", - объяснил за него Джек, - Закрытая военная организация телепатов. Они искали вольного, не присоединившегося к ним собрата, чтобы его арестовать, как того требует закон о людях, обладающих пси-способностями.

- Хватит об этом, - с досадой сказал Полубояров, - Варвара, сколько времени?

- Одиннадцать часов десять минут ноль секунд, - прозвучал из динамика голос Варвары, - Хочу обратить ваше внимание, командир, что в кают-компании есть часы. В проеме между вторым и третьим иллюминаторами.

- Ладно, не умничай, - проворчал Полубояров, - Займемся делом, господа. Антарес, разместите пассажиров. Джек - со мною в рубку. Пора ознакомиться с маршрутом.

- Да, командир, - в один голос сказали Деверо и Морено.

- Как, неужели на этом корабле завелась дисциплина? - недоверчиво удивился Полубояров.

Военная или гражданская, но служба есть служба, и к моменту старта рубка постепенно наполнилась людьми. Полубояров официально представил Джека членам экипажа, подведя к телекамере, чтобы его могли видеть звездолетчики в других отсеках. Джек познакомился с двумя навигаторами, своими непосредственными подчиненными, и занял место за пультом.

Взревели турбины двигателей, легкая вибрация распространилась по кораблю снизу до верху. Стальной купол космодрома в тринадцатом секторе, раздвинулся, диспетчер космопорта "Млечный путь" дал разрешение на старт, и "Катриона" мощным рывком поднялась над землей.

На встречу поплыло синее марсельское небо, яркое, без единого облачка. Джек подумал, что нескоро вновь увидит это небо. Так недолго пробыл он на Земле и вот снова покидает ее.

- Через шесть часов мы совершим телепортационный рывок и выйдем из нулевой зоны вблизи орбиты Плутона, - сказал Джеку капитан Полубояров.

Поздним вечером того же дня Джек уже и думать забыл о голубом небе Юга Франции. Другое небо открылось ему. Глубокое, бархатно-черное, сверкающее бриллиантами мириадов звезд, манящее тайнами далеких туманностей, красотами неизведанных созвездий, это небо всегда привлекало Джека. Оно мерцало в иллюминаторе его маленькой скромной каюты, когда он покинул рубку, чтобы остаться, наконец, одному впервые за весь долгий, наполненный новыми впечатлениями день.

В этот день Джек увидел приближенный экраном астрографа до расстояния пятидесяти километров Танрог - столицу Плутона и научился управлять пневматической катапультой, с помощью которой "Катриона" сбросила на Плутон почтовый груз, а также узнал, как возвращать назад освободившиеся от своей ноши радиоуправляемые грузовые капсулы. Он прокладывал курс и высчитывал размеры телепортационного шлюза, необходимого для прохождения "Катрионы" по нулевой зоне во время телепортационного рывка.

Впервые в этот день он обедал и ужинал не в офицерской столовой, а в кают-компании с командным составом и пассажирами, словно сидел за столом с новой большой семьей.

Не удивительно, что после всех случившихся за день новшеств, оставшись один в своей каюте, Джек испытал чувство, похожее на грусть и одиночество. Не включая света, он подошел к кровати, нащупал оставленный на ней полупустой рюкзак и достал прозрачную пластмассовую коробочку со звуковоспроизводящими кристаллами.

Поставив один из них на кристаллофон, Джек сел в мягкое кресло с полукруглой спинкой, держащееся на воздушной подушке, расстегнул мундир и закрыл глаза. Кристалл закружился, оплывая, как свеча, то и дело меняя свою форму. Голова у Джека раскалывалась от усталости, и блаженный покой снизошел на него вместе со звуками, наполнившими каюту.

Никакая музыка не могла так успокоить и освежить его, как шум моря. Невидимые волны, оживленные звукокристаллом, с мягким рокотом разбивались о невидимые скалы. Они росли, росли и становились все ближе, все реальнее, и вскоре заполнили собой все. Исчез открытый космос, исчез почтовый звездолет, растаяла штурманская каюта. По зеленым волнам под заходящим солнцем неслась неведомо куда на поднятых парусах трехмачтовая "Катриона".

- Ну, как тебе новый парень? - спросила у Антарес Морено Варвара.

На ночную вахту в рубке осталось лишь по одному человеку из каждой службы звездолета, и Антарес на несколько минут переключила главный компьютер в режим отдыха.

- Он ничего, - ответила Антарес, - Думаю, со временем мы сделаем из него настоящего почтового волка, истинного ценителя звездных трасс.

- Ты говоришь, как герои старомодных вестернов, которые ты все время смотришь, - фыркнула Варвара, - Чем фанатеть от "Серенити", которую больше никто не смотрит, я бы на твоем месте нашла себе мужа.

- Ты и на своем месте можешь это сделать. Обрати внимание на сержанта Бора из технической службы, - язвительно заметила Антарес и, не дав Варваре ответить, вернула ее в рабочий режим.

Оставшись без собеседницы, Антарес оглядела звездолетчиков, склонившихся над приборами, и, подперев рукою щеку, посмотрела в большой овальный иллюминатор. Серебряные глаза звезд сияли в бездонном небе. Открытый космос. И нет ни рассветов, ни закатов, ни дня, ни ночи. Только эти звезды. Только корабельные часы теперь отмеряют ход времени.

Джеку снилась война. Он слышал ее, лежа в темноте. Разрывы атомных снарядов. Рев двигателей боевых крейсеров. Суетливые переговоры однополчан-пилотов в эфире. Крики гибнущих и раненых. Все это сбилось в густую темную массу, ворочающуюся в голове. И сквозь этот шум, стон, грохот, крик пробивался чистый звонкий голос. "Джон! Джон, ты слышишь меня? Ты уснул, что ли? Мама уже устала тебя звать. Мы идем домой". Волны из вращающегося на проигрывателе кристалла, шелестя, облизывали белый песок. Джек лежал в шезлонге на берегу моря, укрытый тентом от яркого солнца, то и дело задремывая, и ему было пять лет. На лице он чувствовал чью-то тень. Кто-то сидел рядом, пристально разглядывая его. "Джон, проснись!" Откуда она здесь взялась? Только сестра всегда называла его полным именем. "Керема, разве тебя тоже убили на войне "? - хотел спросить Джек, но только беззвучно шевелил губами. А голос звучал все дальше и дальше. Темный ропот войны нарастал и кружился, как вихрь, грозя разрастись в оглушительный гул. Тягостный сон медленно, но неудержимо обращался в кошмар.