Кшиштоф Рогозинский - В тени сфинкса

- Эрнест, - укоризненно сказала она. - А ведь совсем недавно мы думали одинаково.

- Мы и сейчас ближе, чем когда-либо, - быстро сказал он. - Пойми, мы оказались на обочине главной ветви эволюции. Словно динозавры. Словно неандертальцы.

Старуха перестала вывязывать петли и внимательно взглянула на мужа.

- Эрнест. Я мало что понимаю. Прости. Я больше слушалакак ты говоришь. Вы с Ральфом очень похожи.

Наступила тишина. Они сидели, глядя друг на друга из разных углов маленькой комнатки. Сундук, диван, кресло и стул, на стене снимок в золоченой рамке - тех времен, когда они были молоды, рядом - стенные часы - даже не слышно, как они тикают, наверно, остановились ночью, а может, вчера или и того раньше. Тишину разорвал громкий лай. Он замер на высокой ноте, а потом послышался жалобный удаляющийся вой, словно собака убегала, поджав хвост.

Резкий звук звонка.

- Ax! - вскрикнула Елена. Клубок шерсти упал у нее с коленей и покатился к столу.

- Кто там еще? - удивился старик.

- Не отворяй, - шепнула она.

Он встал, снисходительно улыбаясь, и, шаркая шлепанцами, направился в прихожую. Сначала скрипнул засов, потом дверь.

- Добрый вечер, - раздался молодой женский голос. Старуха сидела, прислушиваясь.

- А-а, добрый...

- Я разыскиваю мать Ральфа Боита.

- Да? Моя... жена в комнате.

- Ваша жена?

- Меня зовут Эрнест Боит.

- Но ведь... Я думала, вы...

- Проходите, пожалуйста, налево.

В комнату вошла высокая темноволосая девушка в красном платье. Стройная и тоненькая. На ногах розовые чулки и туфельки, как из перламутра. Через плечо - сумочка.

- Добрый вечер, - сказала она и взглянула на старуху огромными печальными глазами.

- Добрый вечер, - ответила та.

- Не буду мешать, - буркнул старик. - Пойду в сад. Взгляну. Что-то хмурится, будет дождь.

- Нет-нет, - словно испугавшись чего-то, запротестовала старуха. - Останься.

- Как хочешь.

Он подошел к креслу и скрылся за раскрытой газетой.

- Да... Значит, это вы... - старуха беспомощно стиснула в руках неоконченное вязанье. - садитесь... - она указала на диван.

Девушка присела на краешек.

- Значит... Вы ищете мать Ральфа? Я его мать, могу вам чем-то помочь?

- Вы должны знать, где он, - ответила девушка.

- Я? - удивленно взглянула на нее старуха.

- Конечно.

Старуха беспокойно заерзала на стуле.

- Видите ли, Ральф давно не был здесь, - неуверенно сказала она. - Вам, вероятно, лучше спросить кого-нибудь из его друзей. А я даже не знаю, кто они и где живут. Вы должны знать. Спросите их.

- Я спрашивала.

- Ну и что?

- Возможно, они не хотят сказать.

- А почему бы им не хотеть? Да... А, собственно, зачем он вам?

- Я скоро стану матерью.

- Ох, - смутилась старуха. - Я не заметила...

- Но я еще не знаю, решусь ли рожать, - сказала девушка.

- Минутку, - старуха насупила брови. - Почему не знаете?

- Если Ральф не вернется... Это зависит от него...

- Значит, это он?!

- Да.

- Он знает?

- Нет, Он неожиданно исчез.

- Странно, - задумалась старуха.

- А вы не пытались его разыскать? - спросила девушка.

- Дом и сад - вот весь мой мир. Я давно не выходила за его пределы. Муж был в лечебнице, а я...

Девушка опустила свои огромные глаза.

- А я искала. Но напрасно. Пока он сам не захочет, никто его не найдет. Никогда.

- Вы думаете... он... - с тревогой спросила старуха.

- Ваш дом - последнее место, где я спрашиваю о нем. Завтра я тоже уйду.

- Куда?

- Если он решился, то и я стану кем-нибудь другим. Жаль, когда-то я думала, что мы сможем быть вместе...

- А ребенок?

- Из-за него я и откладывала. Может, мне легче было бы найти Ральфа, если бы я не была похожа на себя. Но это бы означало конец для ребенка. Но ничего, завтра я стану другой женщиной. Возможно, более красивой, от которой такой человек, как Ральф, не ушел бы. Или мужчиной, и постараюсь завоевать сердце какой-нибудь другой женщины... Жизнь в любом случае впереди... Не та, так другая.

Ее глаза стали еще больше от набежавших слез. Она даже не открыла сумочку, чтобы поискать платочек и вытереть щеку, и медленно поднялась с дивана.

- Ну, я пойду.

- Постойте! - воскликнула старуха. - Так же нельзя!

- А что мне остается? До свидания. Точнее - прощайте, мы, вероятно, больше не увидимся.

Направляясь к двери, она задержалась около старика, поглощенного изучением газеты.

- С вами я тоже прощаюсь, - сказала она. - Хорошо, что вы живы. Помнится, Ральф как-то говорил, что у вас неважное здоровье. Но, надеюсь, теперь все в порядке. Это хорошо. Вместе всегда лучше...

- Да-да, - подтвердил старик, опуская газету на колени.

- Не вставайте, - запротестовала девушка, видя, что оба встали, чтобы проводить ее.

- А если все-таки Ральф появится? - неуверенно спросила старуха.

- Зачем? - рассмеялась девушка и тряхнула длинными волосами. - Любовь хороша тогда, когда она есть. Сегодня я и сама вспоминаю только какие-то мелочи. Например - глаза - они всегда у него задумчивые и печальные, а еще зеленые. Он говорил, что унаследовал их от матери, но я вижу, и у вашего мужа такие же.

Старик поправил пальцем сползшие на кончик носа очки.

- Ну, прощайте, - девушка улыбнулась старухе. - И не надо меня провожать.

Она повернулась и быстро вышла. Еще некоторое время был слышен стук ее высоких каблучков. Потом воцарилась тишина. Только где-то далеко все еще жалобно выла собака.

- Эрнест, - тихо сказала женщина.

- Да?

- Что это значит?

- Ну... ничего, - проворчал он. - После приступа, когда я последний раз лежал в клинике, я попросил, чтобы мне дали новые хорошие глаза. Зеленые, как твои. Для них это не проблема.

- Эрнест, это неправда.

- Уверяю тебя.

- Ты весь - другой. Я же вижу. Чувствую. Ты даже говоришь иначе. Кем ты... Кто ты?

- А кем я могу быть? - беспомощно спросил он.

Он снял очки и, щуря глаза, потер пальцами переносицу. Хотел что-то сказать и встретился со взглядом старухи. Очки стукнулись об пол.

Он неожиданно ссутулился и закрыл лицо руками. Сидел так долго, а она глядела, как дрожат его плечи, и тоже не могла произнести ни слова. Он заговорил, но это уже был другой, совершенно другой голос.

- Прости... мама, - сказал он.

- Ральф?!

Она вскочила так резко, что откинутый стул с грохотом упал на пол. Вязанье сползло на ковер.

- Зачем?! - Она смотрела на него своими выцветшими, некогда зелеными глазами. - Ведь Эрнест... Ральф, что это значит?

- Я должен был, - простонал он.

- Зачем?

- Отец... У него был последний приступ.

Она покачнулась и упала бы, но оперлась рукой о стену. Он даже не заметил - все еще сидел, свесив голову до колен.

- Я предчувствовала... - прошептала она, едва шевеля губами. - Предчувствие не обмануло меня тогда, ночью. Рядом не было никого, и я знала, что никогда не будет. Но утром пришел ты и сказал, что все в порядке, что обошлось. Я была счастлива и забыла о предчувствии... Зачем ты это сделал?!