Роман Лагутин - Писк

Иванченко неожиданно заговорил о своей любимой машине, нежно проведя рукой по ее холодной крыше. А слова озадаченной женщины, не успев прозвучать, так и замерзли на ее устах.

— Ты только посмотри на мою малышку. — Он мило улыбнулся. — Она никогда меня не подводит. А знаешь почему?

Судя по вопросительному взгляду Иванченко, Анна поняла, что это был не риторический вопрос. Она отрицательно покачала головой, уже не надеясь вообще попасть на работу.

— Потому что она совсем новая. Ну, конечно, и не только по этой причине. Я о ней хорошо забочусь, а также приобретаю только качественные горюче-смазочные материалы, — ответил Иванченко Анне, как будто ее это хоть как-то интересовало. — Ты знаешь, все водители в нашем дворе завидуют мне: не каждый может позволить себе подобное транспортное средство.

Иванченко продолжал что-то говорить и дальше.

«С каких, интересно, пор мы перешли на «ТЫ», — не желая показаться грубой, лишь подумала Анна. — Ладно, черт с тобой, старый пень: обращайся, как хочешь — главное, довези меня до работы!»

— … Жаль, конечно! А то я с удовольствием поделился бы знаниями относительно правильной эксплуатации такой машины.

Анна чуть слышно хмыкнула и демонстративно пожала плечами. Она с легкостью изобразила на своем милом личике печаль, и не потому, что ей было жаль одинокого автовладельца, а по той причине, что, в худшем случае, уже буквально через несколько часов могла лишиться своей любимой работы, в лучшем, высокой зарплаты, если, конечно, не поторопится.

— Это все, конечно, хорошо: и машина, и ваша любовь к ней, уважаемый Константин Иванченко, — произнесла она. — Мне тоже Ваш внедорожник очень нравится, но ужасно, что Вы единственный такой владелец в нашем дворе. Любой был бы счастлив, прокатиться на таком шикарном джипе, как у Вас.

Иванченко наконец смекнул, к чему клонит Анна, и после небольшой молчаливой паузы, сказал:

— Тогда залезай скорее. Я тебя подвезу до работы. Твое такси уже точно не приедет!

Анна, сев в машину и захлопнув дверь, попыталась взвесить свои шансы успеть добраться до работы вовремя. Когда двигатель завелся и джип тронулся с места, она, взглянув на часы, осознала, что даже если они будут ехать по прямой свободной дороге со скоростью сто двадцать километров в час, ей все равно не успеть к нужному времени.

Без каких-либо затруднений выведя свою машину со двора, Иванченко занял нужную полосу на главной дороге и, взглянув на растерянную женщину, воспользовался ее задумчивостью.

— Я полагаю, нам нужно ехать в «Институт Г. И.?» — непринужденно осведомился он. — Вы ведь все еще там работаете, я прав?

— Что? Извините, Константин, Вы что-то сказали мне?

— Я спросил, Вы все там же работаете?

— Да-да, — кратко ответила Анна и опустошенным взглядом уставилась на дорогу.

— Ну, сегодня Вам повезло, Анна. Я недавно узнал кротчайший путь. — Сказав это, он свернул на первом же перекрестке направо и еще немного прибавил газу.

Анна с надеждой взглянула на морщинистое лицо Иванченко и вновь понадеялась, что и сегодня удача отнесется к ней благосклонно, как и вчера, и позавчера, и… Только она попыталась успокоиться, как уже в следующем повороте, вместо умеренного трафика, ее взору предстал транспортный коллапс. Длинная вереница сигналящих автомобилей тянулась вдоль дороги настолько, насколько хватало глаз.

Иванченко, негодуя, резко нажал по тормозам. Джип даже не занесло, он остановился в нескольких сантиметрах от заднего бампера впередистоящего автомобиля. Владелец той машины стоял опершись на водительскую дверь. Он недовольно посмотрел на Константина, а потом, пробормотав нечто ругательное, вновь отвернулся и принялся что-то орать другому водителю.

— Если хочешь, мы можем вернуться обратно и поехать по старому пути? — спросил Иванченко, вероятно, чувствуя свою вину. Не дожидаясь ответа, он включил заднюю передачу и оглянулся назад, собираясь совершись маневр. Как назло, именно в этот момент, сзади остановился автомобиль, а за ни еще два.

— Нет-нет, не надо, — сказала Анна. — Я все равно уже опоздала на работу. Естественно, моему начальству это не понравится, но, если я смогу убедить господина Зимина, что я всего лишь оказалась заложницей сложных обстоятельств, может быть, мне сойдет это с рук.

Иванченко понимающе кивнул и на время заглушил двигатель своего внедорожника.

— Как скоро увидит свет ваше очередное грандиозное открытие? — поинтересовался Константин.

— Теперь, не знаю, — еще больше помрачнев, ответила Анна. — Надо было мне утром встать пораньше. Как раз сегодня я должна была провести презентацию своей работы. Иван — мой подмастерье, вряд ли справится с этим в одиночку.

— Вы проводите опыты на крысах?

— Конечно, ведь люди слишком ценны, чтобы понапрасну рисковать их жизнью!

Иванченко попытался скрыть усмешку, прорисовавшуюся на его лице, но ему этого не удалось сделать, Анна все же успела заметить ту мимолетную саркастическую улыбку.

— Наверное, я слишком отстал от современной жизни, ведь я из другого поколения людей, — мягким голосом заговорил Константин, пытаясь отвести от себя подозрение в невежестве. — Все это, кажется мне дико. Разве можно так мучить братьев наших меньших. Мы ведь тоже в какой-то степени животные, только разумные.

— В этом мире естественного отбора, можно пойти на все, если цели обоснованны.

— Да, наверное, Вы правы, Анна, — не стал спорить Иванченко. — Ведь на войне, цели, каждой из воюющих сторон, тоже обоснованны. В свое время я служил пограничником, и не раз нам с сослуживцами приходилось учувствовать в вооруженных конфликтах. Убивая людей, мы защищали родину. Конечно, все это тоже обоснованно, но, в конце концов, у каждого своя правда.

Анна пожала плечами и попыталась припомнить случай, когда ее диалог с Иванченко не казался ей простым трепом. Впервые военный пенсионер говорил понятными для нее словами, пусть даже противоречащими ее научным принципам: никогда, даже мысленно, не привязываться к подопытному животному. Взглянув на Константина и повнимательнее присмотревшись к его лицу, она поразилась увиденному, сообразив, что никогда прежде не замечала глубокий рубец, тянущийся у него от брови к уху. Большая часть шрама скрывалась под копной густых, но уже седых волос.

Анна разрубила созревшее молчание вопросительными словами. Из ее уст они прозвучали в меру дипломатически: сказывалось хорошее образование.

— Вы, наверное, много пережили?

Иванченко рефлекторно погладил шрам, а потом его губы зашевелились, выдавая следующие слова: