Юрий Леж - Платина для блондинки

— Проводил? — ненужно спросила она.

Дядя кивнул, молча, ощущая, как успокаивается неожиданно проснувшаяся в душе Жанетки ревность к платиновой блондинке.

— Попрощался? — продолжила расспросы мулатка.

Абориген вновь кивнул и неожиданно рассмеялся:

— Слушай, от твоей остывающей ревности даже старая проводка сейчас заискрила…

— Бред, — безаппеляционно заявила Жанетка, пожалуй, она была единственным человеком во всем городе, иной раз позволяющим себе разговаривать с Дядей в таком тоне. — Что может заискрить от простых человеческих чувств?..

— Мало ли что, — подмигнул мулатке абориген. — Все зависит от чувств… лучше — глянь вон туда…

Жанетка недоверчиво полуоглянулась, обращая внимание на дальний уголок маленького дворика, куда указывал Дядя. Там, над серо-черной поверхностью земли, перескакивая с торчащих прутов старой арматуры на черную решетку ограды, то и дело вспыхивали яркие сиренево-желтые искры…

— Ох, ты ж… — длинно и затейливо выругалась мулатка, резко притопнув стройной ножкой. — Это же что?.. это сейчас разряд здесь будет!.. бежим…

Она дернулась, было, обратно, в домик, из которого вышла минут двадцать назад, поджидая Дядю, но тот остановил подружку решительным и властным жестом.

— Не стоит так беспокоиться, — насмешливо проговорил он, демонстративно засовывая руки в карманы пальто. — Ты уже разрядилась, теперь и разряд спокойно себя поведет…

— Ну, у тебя и нервы, — вздохнула Жанетка, вспоминая не раз и не два в своей жизни виденные почерневшие, обугленные трупы добытчиков, ненароком нарвавшихся на сильный разряд, притаившийся в каком-нибудь укромном уголке любого городского двора.

— Не нервы, милочка, — в который уже раз усмехнулся Дядя. — Нервы у тебя, да у тех шебутных добытчиков, что на разряд попадались… видно же простым глазом — не готова еще ловушка, пока искрит только, силы набирает… но — мы её силы полной ждать и в самом деле не будем. Пойдем-ка, Жанетка…

Прихватив мулатку за талию и плотно, по-хозяйски, прижав девушку к себе, абориген неторопливо повел её на выход из дворика, через красивую кованую калиточку, когда-то давным-давно выкрашенную в темно-бордовый, переходящий в черноту, цвет и до сих пор сохраняющий свежесть и сочность окраски. За их спинами зловещей каруселью взметнулась свинцово-серая, призрачная пыль, подхватывая опавшие с кустов сирени сухие черные листья, сиреневые искры удлинились, с резкими, жесткими щелчками срываясь с утонувшей в земле арматуры и перелетая на ограду… и через несколько минут в опустевшем дворике уже горел, переливаясь всеми оттенками синего, маленький электрический «мост», в который слились многочисленные, неизвестно откуда появившиеся здесь разряды…