Майкл Коуни - Кнут, ушко и крюк

Я заметил Кариоку Джонс в тот миг, когда она на меня посмотрела, и внезапно понял, что "Враги" приберегают силы для нашего экипажа. То есть для Дуга Маршалла.

Маршалл надел лыжи. Чарлз сел за штурвал, а я занял свое место на корме. В мои обязанности входило наблюдение за полетом, потому что все внимание Чарлза приковано к Оси. Я кинул быстрый взгляд через плечо и увидел черный столб, торчащий из спокойных вод залива в полумиле впереди. Я повернулся, и Маршалл махнул мне рукой.

- Пошли! - крикнул я Чарлзу.

Взревел двигатель. Кнут поднялся из воды. Лыжи Маршалла опушились пеной, когда он начал двигаться и встал во весь рост, словно вампир с распростертыми крыльями.

Глиссер вышел на редан, и с резким увеличением скорости ощутимо стала действовать подъемная сила. Маршалл скинул лыжи, схватился руками за перекладину впереди, подтянул ноги и завел их под хрупкий фюзеляж. Кнут крепился за нами со скоростью 50 миль в час, лежа лицом вниз под брюхом крошечного планера. Я с трудом подавил дрожь - на меня так действует каждый взлет, с тех пор как ошибся Паттерсон. Паттерсон неловко взял управление - по крайней мере, мы так думаем. Его планер внезапно дернулся, клюнул носом. Кнут разбил носовую часть, заклинил и повел планер в воду все глубже, глубже... Наверное, самым кошмарным было смотреть, как Кнут укорачивается, несмотря на торможение катера. За восемь секунд Паттерсон погрузился футов на пятьдесят.

Такое нелегко забывается.

Маршалл благополучно поднялся в воздух, сделал вираж, заходя к правому борту, и я увидел его лицо, которое сияло радостным возбуждением.

В такие моменты в сознании возникают самые странные идеи. Я неожиданно вспомнил ночные события на катере и подумал, что Дуг Маршалл служит, по всей видимости, основной мишенью "Врагов Прикрепления".

Чарлз сбросил газ буквально на какую-то долю секунды, которая требовалась, чтобы Дуг вышел вперед. Потом наклонился к узлу крепления и легко вставил в гнездо штифт, запирая Кнут под прямым углом к катеру. Мы снова рванулись вперед, и планер лег на параллельный курс со скоростью примерно девяносто миль в час. Мой облегченный вздох потерялся в реве турбин.

- Подходим! - закричал Чарлз.

Я быстро оглянулся и увидел стремительно приближающуюся башню Оси с выступающим черным Крюком. Однажды, кажется, в июне прошлого года, Беннет неправильно определил расстояние и врезался прямо в Крюк...

Чарлз нажал на кнопку, и из корпуса выскользнуло Ушко. Когда гигантская стальная петля вышла, катер накренился, и я подал Маршаллу условный знак.

- Держись! - выкрикнул Чарлз. Я вжался в сиденье, обхватив голову руками.

Ушко наделось на Крюк.

Должно быть, я вскрикнул, когда навалилась тяжесть (мне говорили, что со мной такое случается). Крюк вошел в Ушко и втащил глиссер, мчащийся теперь со скоростью около ста тридцати миль в час, в круг радиусом тридцать ярдов.

В это время я всегда теряю ориентировку и не знаю, что происходит. Я просто съеживаюсь, жду, пока все кончится. Издали я, конечно, наблюдал за этим множество раз, и со стороны все кажется просто. Планер летит с правого борта; когда Крюк зацепляется с Ушком, глиссер резко уходит в сторону. Несмотря на свою жесткость, Кнут сгибается. Вступает в игру центробежная сила.

Я видел, как катера вместе с вращающимся Крюком кружат вокруг Оси так быстро, что Кнут изгибается спиралью, словно часовая пружина. Сперва планер отстает, но затем начинает ускоряться, ускоряться, пока Кнут, наконец, не распрямляется и швыряет планер вперед со скоростью до трехсот миль в час. Термопластовый планер с размахом крыльев от силы семь футов...

Существует определенный "допуск на ошибку". Если контролер чувствует, что планер занял неверное положение или что планерист не готов, то на расстоянии до сорока ярдов от Оси он может дать рулевому отбой. Тогда глиссер отойдет вправо, замедляя ход, а планерист отцепит Кнут и опустится на воду. Таков порядок - по инструкции. На самом деле некоторые экипажи описывают широкий круг и вновь подходят к Крюку, не опуская планера.

Когда ускорение вжало меня в сиденье, я опять почувствовал что-то неладное. Я разлепил глаза, увидел стремительно уносящуюся воду, мрачную колонну Оси, частично закрывающую мне поле зрения. Затем показался карабкающийся в небо планер. Маршалл одной рукой возился с запорным механизмом.

Кнут сворачивался; планер отстал и скрылся из виду. Замок заело, и Маршалл не мог освободиться от Кнута. Скоро вся эта дикая накопленная энергия разобьет его о поверхность моря. Или швырнет в обломках планера вертикально вверх...

...Однажды, только однажды я видел, как человек совершил идеальную посадку, не отцепив Кнут, но и он погиб, Фаррел. Мы наблюдали с берега. Крюк вошел в Ушко, и катер лег в вираж с высокой скоростью - дело происходило на финальных соревнованиях национального чемпионата. Кнут свернулся в зловещую пружину, которая людям с чересчур живым воображением напоминает смертоносную кобру. Жена Фаррела смотрела в бинокль, и внезапно я услышал, как она судорожно выдохнула, почти что вскрикнула. Помню и выражение лица Прикрепленного, который работал с Фаррелом. Он выхватил бинокль и прижал к глазам. Жена Фаррела повернулась ко мне. Она смогла произнести лишь одно слово:

- Почему?..

Катер, сбросив скорость, тяжело переваливался вокруг Оси, а Кнут изливал чудовищную энергию, разогнав Фаррела до трехсот миль в час. Фаррел потерял надежду справиться с замком и сосредоточил все усилия на сохранении ровного полета.

В это время зрители стали догадываться, что что-то происходит. Иногда безрассудный планерист тянет с отцеплением до конца, выжимая последние крохи ускорения даже с риском потерять управление. Но Фаррел миновал и эту черту. Толпа завороженно затаила дыхание.

Кое-кто из находившихся поблизости ГЗ в предвкушении засмеялся. Прикрепленный Фаррела стоял, как изваяние, прижав к глазам бинокль.

Движение Кнута замедлялось, но Фаррел все еще сохранял контроль над полетом. Кнут тянул его за грудь, и Фаррел быстро терял высоту, однако не давал планеру клюнуть носом и упасть в море. Он демонстрировал блестящее мастерство.

Но все это, разумеется, было бесполезно.

Из толпы раздавались одобрительные возгласы, и, думаю, некоторые зрители всерьез полагали, что Фаррелу удастся спастись. Но они просто не знали по-настоящему воднопланеризм. При заклинившемся замке спастись невозможно.

Фаррел на глазах терял скорость, приближаясь к воде. Он высвободил ноги из-под фюзеляжа и болтал ими теперь, словно лебедь, опускающийся на водную гладь.

Все дружно вздохнули, когда Фаррел коснулся воды, и его скорость упала до нуля. В последнюю секунду он задрал нос планера. Думаю, что даже тогда он надеялся избежать неминуемого, положив планер плашмя, чтобы затормозить всей его поверхностью.