Александр Юринсон - Вирус

Врач влепил ему такую пощечину, что пилотка свалилась в пыль. Милиционер поднял ее.

- Ну конечно. Я понимаю. Я совершенно спокоен. Можете даже посчитать пульс. Но я должен сообщить на пост о новом происшествии.

Он зашагал мимо зрителей к патрульной машине. Врач отозвал в сторонку ефрейтора, который уже рад был поменять эту поездку с офицером в город на несколько нарядов. Если б мог.

- Присмотри за ним, парень, - врач проводил взглядом милиционера. - Обстановку можешь считать боевой.

Лейтенант переговаривался с сержантом. Тот сказал, что никакие спецслужбы и армия не отреагировали. Только что выехала обычная опергруппа.

- Здесь еще два трупа. И пусть меня поставят в январе регулировать движение, если скоро не появятся новые.

- Там что, партизаны, шеф?

- Хуже. Я считаю, что это какая-то болезнь, а доктор считает, что болезнь у меня - психическая.

- Связаться с санитарами?

- Свяжись со всеми. Но пусть будут осторожны. Если и я через час... захвораю, это будет лучшим доказательством. Но пока у всех вирусов алиби - их никто не видел на месте преступления.

- Хорошо, шеф. А этот доктор... Может, он э-э-э... немного разбирается в психиатрии?

Лейтенант зарычал и оборвал связь.

Нет, однозначно, никто ему не поверит. А может он не прав? Да нет же, пусть не микробы, не вирусы, не бактерии, но какая-то химия, радиация - неважно что, пусть не заразное, но со всеми признаками заразного. Пусть не болезнь - ведь он чувствует себя абсолютно нормально - но со смертельным исходом. Чума. Только в десятки раз более стремительная. А такими темпами она выкосит все население раньше, чем люди поймут, что они вымирают. Или как он. Поймут - и умрут, и вякнуть не успеют. А те, кто не видел, не поверят. А кто увидел, тут же умрет. И все.

Но пока жизнь продолжалась. Показалась колонна бензовозов, двигающаяся в сторону воинской части. В первой машине сидел офицер; заметив газик, он велел притормозить и высунулся из кабины:

- Что тут? - обратился он к милиционеру, и заметил тело на обочине. - Это не наш потрудился?

- Нет, - отрезал тот. - Проезжайте, не мешайте работать.

Офицер хмыкнул и захлопнул дверцу. Колонна тронулась, медленно объезжая стоящие машины. Милиционер сидел в машине и провожал их взглядом.

Чума. Трупы надо сжечь. И больных тоже. Трупы больных. Больные трупы. Точнее, заразные. Какая разница! Все сжечь. И себя тоже. Я ведь тоже труп, больной и заразный.

Он посмотрел на свою руку, ту, что в крови летчика. Не в крови, а в этой поганой жиже. Она засохла, но не кровяной коркой, а как акварельная краска. Только слегка жирная. Или это от того, что рука вспотела? Вон, как дрожит. И тянется к кобуре. И достает пистолет. Вроде, никто не заметил этих манипуляций его руки. Колонна почти прошла, осталось три машины. Пусть будет вот эта.

Раздались три выстрела. Время, казалось, остановилось на мгновение. Но ничего не произошло. Только все смотрят на него, а он стоит возле патрульной машины. Мимо медленно едет бензовоз, а из его раненого бока льются на асфальт три струи. Раздался еще выстрел. Четыре струи. Время пошло дальше. Две фигуры проклятый доктор и ефрейтор - сместились. Теперь нужно действовать наверняка. Вторая рука поможет первой. Прицелиться! По бензобаку - огонь!

И огонь вырвался на свободу.