А. Кирияненко - Тайны угасшего Марса

— В чем же тут риск? — спросил Фред.

— Рискуем много израсходовать горючего. Мало останется на посадку.

— Тогда нечего терять времени! — Савин вопросительно посмотрел на Фреда, тот кивнул, соглашаясь.

Савин подошел к рулям торможения. Все подготовились к тормозным перегрузкам. Заработали двигатели. Корпус астролета задрожал. Это был очень трудный маневр. Экономя горючее, нужно было создать мощный тормозной барьер. Но Савин был опытным астролетчиком… Однажды на лунном космодроме ему пришлось сажать астролет при одном работающем посадочном двигателе из двенадцати. Астролет считали погибшим, был дан приказ — включать катапульту. Он приказ не выполнил и посадил машину. Савин улыбнулся, вспомнив, как встретили его на Луне работники космодрома…

…Полтора часа работают тормозные дюзы. Астролет подходит к точке сближения, а скорость все еще большая. Через сорок минут начнется удаление от Марса. Пот застилает глава. Резко уменьшить скорость — значит почти не оставить горючего на посадку. И все равно это было единственным, что можно было предпринять. Бобров включил внутренний телефон.

— Давай, Володя, выход один! — услышал Савин его спокойный голос и включил все тормозные двигатели.

Астролет сильно тряхнуло. Серия мощных взрывов заставила «Владилену» повернуть в сторону Марса. Теперь ее коснулись щупальцы силы тяготения планеты, ускорение росло. Савин видел в передний обзорный иллюминатор, как быстро увеличивались размеры планеты.

Астролет по касательной приближался к ее поверхности. Хватит ли, остатков горючего на посадку? Это будет ясно через несколько минут

И вот наступил решающий момент.

— Идем на посадку! — в грохоте взрывов Савин не слышал своего голоса.

Астролет стал медленно облетать планету. Пылевые облака сильно замутили атмосферу и только местами, в просветах, проглядывала сухая, желтая пустыня, покрытая скудными темно-голубыми мазками марсианской растительности. Марс выглядел угасающей планетой.

Вдруг прямо по курсу показался Фобос. Астролет стремительно догонял марсианскую Луну… Столкновение казалось неизбежным. Тогда Савин включил всё посадочные двигатели, расходуя последние килограммы топлива. Клубы пламени и дыма окутали астролет. Серии мощных взрывов следовали одна за другой. «Владилена» дрожала, как в лихорадке. От резкого торможения кровь ударила в голову. Тело налилось свинцовой тяжестью, болели ушные перепонки. Красные круги поплыли перед глазами. Вдруг загорелся зеленый глазок настройки радиотелефона. В кабине отчетливо прозвучали позывные: «ти-ти-ти-та-та». Затем последовал ряд быстрых и резких слов какой-то команды. Кто-то пытался руководить посадкой.

Потом наступила тишина. Остановились двигатели. Кончилось горючее. Но Савин чувствовал, как какая-то сила медленно тормозит движение астролета. Передний иллюминатор неожиданно осветился серебристым светом. Темные и светлые полосы, возникая в центре, стали расходиться в стороны. Это были посадочные знаки. В последнее мгновение Савин заметил, как матово-серебристое поле, закрывающее передний иллюминатор, отошло в сторону и астролет врезался в темноту. Резкий удар, затем гробовая тишина, такая непривычная для астронавтов, подтверждали реальность посадки астролета. В изнеможении Савин закрыл глаза и опустил голову. Это была поистине трудная посадка.

Долго не могли люди выбраться из астролета. При посадке заклинило выходные люки, была нарушена герметизация промежуточной камеры. Проверили и надели тяжелые, астрокомбинезоны, поясные ракетные двигатели. Наконец люк открыли. Темная, непроглядная ночь встретила астронавтов настороженно и зловеще. Вверху сияли россыпи немигающих звезд, еще больше оттеняя черноту ночи.

Игорь Петрович приказал надеть на глаза метаскопы — специальные полупроводниковые устройства, ночные очки. Они воспринимают невидимые инфракрасные лучи и дают возможность видеть при любой темноте.

Оглядевшись, Савин вскрикнул от удивления. Перед астронавтами расстилалась большая, безукоризненно ровная площадка, вдалеке виднелись какие-то сооружения непривычной для земного глаза формы. Черное небо резко оттеняло границу близкого горизонта. Идти было легко и свободно: сказывалось слабое тяготение Фобоса.

Фред сделал легкий, толчок ногами, поднялся над поверхностью и стал медленно опускаться.

— Странное дело, — пробормотал он, — какая-то чертовщина.

Бобров опустился на колени, рассматривая поверхность спутника.

— Площадка покрыта пластмассовыми плитами, — сказал он, — поэтому слегка пружинит.

— А пыльный покров? — спросил Фред.

— Однако марсиане не отличаются гостеприимством, — вместо ответа заметил Савин.

— Если они вообще существуют…

— Я принимал их сигналы при посадке, — возразил Савин Фреду.

— Команды могут подавать и автоматы, — упрямо твердил Фред.

— Смотрите! Светает! — прервал их Бобров.

Рассвет наступил быстро. И почти сразу взошло солнце. По размерам оно было несколько меньше, чем астронавты привыкли видеть его с Земли, но его лучи были такими же яркими и так же несли с собой радость и жизнь.

«Владилена» лежала на идеально гладкой площадке просторного космодрома. С одной стороны, километрах в двух, высились ангары — неотъемлемая часть любого космодрома, с другой — целый лес высоких вышек или антенн, среди которых выделялись плоские щиты каких-то сооружений, уходящих за горизонт. Радиус обзора был небольшой из-за малых размеров Фобоса, но ввиду отсутствия атмосферы видимость была превосходной. Недалеко от астролета высилось какое-то сооружение. Астронавты взобрались на его массивный фундамент. Это была установка, напоминающая антенну радиолокатора. Квадратная металлическая сетка, каждая сторона которой имела около пяти метров в длину, медленно и бесшумно поворачивалась. Сетка была установлена наклонно к оси вращения.

— Обратите внимание на магнитные индикаторы, — нарушил молчание Бобров. — Мигание индикаторов говорит о том, что антенна периодически, импульсами посылает электромагнитные волны в окружающее пространство.

— Выходит, перед нами марсианский радиомаяк, — сказал Фред и зачем-то постучал ногой по фундаменту, словно пробуя его прочность.

— Причем, маяк работает, — указал Савин на мигающий индикатор, — эти сигналы я принимал при посадке.

Фред подошел к Боброву.

— Кто-то должен руководить работой маяка! Наконец, должны же где-то быть создатели всего, что окружает нас на Фобосе?

Бобров не ответил. Он, не отрываясь, смотрел в телескопический бинокль. С возвышения хорошо были видны строения, окружающие площадку космодрома. В том, что это был космодром, Бобров не сомневался. Вон там, справа — ангары для астролетов, а ближе, на краю посадочной площадки, имеющей круглую форму, высятся ракетные стартовые площадки. В ярких лучах солнца все искрилось и переливалось всеми цветами радуги. Казалось, люди попали в мир какой-то волшебной сказки. Поверхность Фобоса и все строения вокруг покрывала космическая пыль. Толщина покрова местами достигала восьми сантиметров. Малейшие крупицы космической пыли, рассеивая солнечный свет, напоминали снег с его нежнейшими оттенками. От «Владилены» до маяка вели следы, которые оставили на пыльном ковре астронавты. И это все. Больше следов не было. На всем окружающем мире лежала мертвая печать. Бобров оторвался от бинокля;