Филип Дик - Небесное око

– Может, оно и к лучшему… – как бы отмахнувшись от назойливой мухи, выдохнул Гамильтон.

Черт возьми, десять лет – долгий срок, для любой работы – долгий. Но тогда чего он достиг за эти годы? Вот вопрос.

– Ты имеешь полное право обижаться, – вяло отреагировал Макфиф.

– Намерения, конечно, у тебя благие, – ответил Гамильтон, отошел и стал в стороне, засунув руки в карманы.

Хм… обижен! Не то слово. Он оскорблен до глубины души. И чувство это будет с ним, пока он не решит, кому же в конце концов сохранить верность… Скользкая дорожка! Но дело даже не в этом: случившееся стало для Джека потрясением основ, всех его устоявшихся привычек. Это удар по всему, во что он верил и считал незыблемым. И глубже всего уязвил его именно Макфиф, угрожающий теперь его семейному благополучию. И той женщине, которая значит для Гамильтона больше, чем кто-либо другой на свете.

Даже больше, чем работа. Джек вдруг отчетливо, до боли зубовной осознал это именно сейчас. Его личная преданность всецело принадлежала жене. Прочувствовать это было непривычно и странно. Фактически выбор – кому же он остается верен – бездарен в своем зародыше. Однако у Джека появилась фобия, будто их с Маршей силой оттаскивают друг от друга, словно происходит некое тайное действо, повлиять на которое невозможно. Еще мгновение-другое, и он потеряет любимую женщину навсегда.

– Да, – с трудом ответил он Макфифу. – Чертовски обидно…

– Найдешь ты другую работу. С твоим-то опытом.

– Моя жена! – напомнил Гамильтон. – Я о ней толкую. Как думаешь, будет у меня шанс когда-нибудь поквитаться с тобой? Хотелось бы!.. – Последняя фраза даже для самого Джека прозвучала по-детски наивно. – Ты больной уродец! – заявил он Макфифу, продолжая бесполезный разговор отчасти потому, что не хотелось давить горечь обиды в себе, а отчасти – просто от скуки. – Ты расправляешься с невинными людьми. Параноик в бредовом угаре…

– Прекрати! – оборвал его Макфиф. – Тебе дано было время одуматься, Джек. Целые годы. Слишком много, Джек.

Пока Гамильтон подбирал словцо покруче, вернулась Марша.

– Они запускают простых смертных. Крупные шишки уже посмотрели… – Сейчас она выглядела более спокойной. – Эта штука, новый дефлектор, говорят, уже включен.

Гамильтон неохотно покинул капитана.

– Тогда идем.

Макфиф поковылял рядом.

– Это должно быть интересно, – бубнил он, ни к кому конкретно не обращаясь.

– Наверняка! – отчужденно ответил Гамильтон, чувствуя, что весь дрожит.

Глубоко вздохнув, он вслед за Маршей вошел в лифт и машинально повернулся лицом к выходу. Макфиф сделал то же самое. Гамильтон мог теперь вволю насмотреться на его багровую бычью шею.

На втором этаже они увидели молодого негра с повязкой на рукаве, собиравшего группу посетителей. Они присоединились к нему. Другие терпеливо ожидали своей очереди. Стрелки часов показывали три пятьдесят; дефлектор уже работал полным ходом.

– Начнем, – на удивление тонким голосом произнес негр, когда группа направилась к обзорной платформе. – Нам надо пошевеливаться, чтоб другие успели. Как вам известно, «Мегатрон» в Белмонте сооружен Комиссией по атомной энергии для искусственного воссоздания космических излучений. Главный элемент «Мегатрона» – гигантский магнит, который разгоняет протоны. Положительно заряженные протоны поступают в линейную камеру магнита из трубы ускорителя…

В зависимости от интеллекта и настроения зрители либо глупо лыбились, либо игнорировали гида. Один высокий, худощавый и строгий пожилой джентльмен стоял столбом, сложа руки, и выражал неприкрытое презрение к науке вообще.

«Вояка!» – отметил Джек, увидав потемневший металлический значок на хлопчатобумажной куртке.

«Ну и черт с ним, – подумал он с горечью. – К черту патриотизм вообще. И в конкретном смысле, и в абстрактном. Что солдафоны, что легавые… Их ничего не интересует, кроме пива, собак, автомашин и пушек».

– А имеется ли рекламный проспект? – жеманно, но в то же время настойчиво спрашивала гида пухлая мамаша преклонных лет. – Мы бы хотели взять с собой для чтения. И для школы тоже.

– А сколько там вольт? – выкрикнул ее сынок. – Больше миллиарда?

– Свыше шести миллиардов, – терпеливо отвечал негр. – Такое напряжение получают протоны, прежде чем им сообщают отклонение и выводят из круговой камеры. С каждым оборотом луча в камере заряд и скорость возрастают.

– И какая скорость получается? – поинтересовалась тощенькая тридцатилетняя дамочка ученого вида. На ней были дурацкие очки в тяжелой роговой оправе и строгий деловой костюм.

– Чуть поменьше скорости света.

– А сколько раз они делают круг внутри камеры?

– Четыре миллиона, – ответил гид. – При этом пробегают триста тысяч миль меньше чем за две секунды.

– Ах!.. Это невероятно! – воскликнула расфуфыренная мамаша.

– Когда протоны покидают линейный ускоритель, – продолжал гид, – они обладают энергией в десять миллионов вольт. Как говорим мы, профессионалы, – десять мегавольт. Но главная задача – перевести их на круговую орбиту точно в нужный момент и под нужным углом, чтоб они попали в силовое поле большого магнита.

– А магнит не может это сделать? – спросил мальчик.

– Нет, для этого существует инфлектор. Протоны очень легко уходят с заданного курса и разлетаются во всех направлениях. Требуется сложная система модуляции, чтобы удержать их и не дать разойтись по расширяющейся спирали. Но даже с разгоном луча до необходимой скорости остается фундаментальная задача вывода его из круговой камеры…

Гид предложил посмотреть на кашалотову тушу магнита, прямо под платформой в защитном кожухе. Своей формой магнит напоминал пряник; из кожуха несся мощный гул.

– Камера ускорителя находится внутри. Ее длина – четыреста футов! Но отсюда она не видна.

– Интересно, – произнес седой ветеран, – помнят ли создатели этой удивительной машины, что любое из посылаемых Богом бедствий, ураган например, намного превосходит всю собранную человеком энергию. Не только этой, но и всех других машин?

– Конечно, знают и помнят! – ехидно вставила строгая дама. – Они вам до килограмма рассчитают силу урагана!

Ветеран посмотрел на нее с любопытством.

– Вы физик, мадам? – осведомился он.

Гид предложил всей группе пройти на платформу.

– После вас, – прогнулся Макфиф, пропуская Гамильтонов.

Марша прошла вперед, Джек проследовал за ней. Макфиф, симулируя интерес к информационным таблицам на стене, уныло замкнул шествие.

Стиснув руку жены, Джек прошептал Марше на ухо:

– Ты что же, подумала, будто я и в самом деле откажусь от тебя?.. Мы не в нацистской Германии!