Александр Потапов - Далёкий Друг

Порядком эта забегаловка не отличалась, но не в моём положении было смотреть по сторонам. С каким-то азартом жуя бутерброд, я краем глаза пробежал крохотное объявление в забытой кем-то на столике газете. Некая фирма со скромным названием «Надежда» предлагала хорошие деньги и устройство на высокооплачиваемую работу за особо интересные идеи и разработки. Стаканчик опустел, закончился и хлеб, но взамен пришла дикая мысль. Пальцы сами набрали несложный номер, и к вечеру я шёл домой с приличным по тем временам авансом. Ничего экстраординарного я не предложил, но несколько моих давнишних идей попали на благодатную почву, обильно поливаемую бумажными билетами зелёного цвета.

После первых ощутимых удач и наступившего финансового благополучия при поддержке одного из директоров фирмы я приступил к реализации моего главного проекта. Сама идея сделать устройство для телепатического общения витала в воздухе едва ли не с написания первых научно-фантастических романов. Трудности, стоящие перед творцами генераторов мысли, долгое время значительно превышали возможности технологий. Но я был уверен, что моему коллективу по силам создать простое и надёжное устройство.

С самого начала исследований я чётко отделил передатчик мыслей от основной своей темы – передатчика мысленных импульсов. Передать мысль на сегодня по-прежнему необычайно сложно да, наверное, и невозможно. Но, если разделить задачу на части, появляется хороший шанс. Мысленный импульс – короткая команда человеческого мозга, такая как моргнуть глазом, махнуть рукой, почесать нос и так далее. Мне казалось, и не без оснований, что смогу решить эту задачу. С детства меня посещали, нет, не видения, а предчувствия. Я почти всегда знал, что со мной случится, причём озарение возникало в самые сложные моменты жизни. Провал был тем более болезненным, потому что я буквально дышал ароматом успеха. И вот полное фиаско.

Начиналось всё хорошо. Под мою предыдущую разработку, которая закончилась грандиозным успехом, была набрана целая команда высококвалифицированных специалистов. Совместными усилиями, не считаясь ни со временем, ни со здоровьем, они сотворили очень много. Стоит заметить, что на аппаратуру фирмачи денег не жалели, и все лаборатории были буквально забиты сложнейшей техникой. План был прост и досконально просчитан. Я предложил начать с простейшего, и наш коллектив успешно выделил элементарные команды мозга, тщательно их проработал и классифицировал. Но самое главное – было найдено общее, что позволяло отбросить все несущественные мозговые колебания и понять, что импульсы у самых разных людей на однообразные раздражители были практически одинаковыми. Это как однокоренные слова: в этом случае, зная корень и убрав эмоциональную окраску сигнала, можно было с уверенностью говорить, что оно означает.

Моим электронщикам досталась сложнейшая задача. Буквально на одной интуиции, не имея даже намёка на аналог, они соорудили устройство, считывающее сигналы мозга, сделали усилитель и, недолго поломав головы, создали и передатчик. Проблемы возникли там, где не ждали. Приёмник наотрез отказывался работать. Все попытки придумать что-нибудь приводили только к непроизводительным трудовым затратам. Идея, казалось, не имеет решения, по крайней мере на сегодняшнем этапе технологического развития. Мои сотрудники почти все перешли на казарменный режим, и некоторое время казалось, что от победы нас отделяет шаг. Но, несмотря на все усилия, приборы могли работать только на очень малом расстоянии, да и то не с каждым. Чтобы добиться первого положительного результата, пришлось перебрать тысячи испытуемых. Эксперименты показали, что передавать мыслеимпульсы может практически любой, а вот принять сигналы, тем более понять их, удел единиц. Этими немногими были экстрасенсы, от безысходности приглашённые на эксперимент. Кроме того, я был уверен, что вряд ли они принимают сигнал от прибора, а и без него всё чувствуют.

И вот крах. Я иду по пустынным коридорам офисного здания. Странно: обычно в это время кто-нибудь да попадается на пути, а сейчас – никого. Примечательная черта современности: любят и уважают только везучих. На данный же момент я в их число не вхожу. А ведь ещё совсем недавно со мной старалось столкнуться (якобы случайно) большинство сотрудников компании. Кто бы мог представить, что из ведущего специалиста я в одночасье стану практически изгоем.

Признать свою ошибку или же осознать трудности, с которыми ты не в силах справиться, – сильная черта характера. Так мне всегда казалось. Я доложил руководству о провале, надеясь услышать слова поддержки, но вместо этого был просто ознакомлен с приказом. Тема моя закрыта. Сотрудников разогнали по другим отделам. Что делать лично со мной, решало высшее руководство, а пока, чтобы не мозолил глаза, отправили в отпуск. Никогда конец карьеры не казался мне так близок. После такого провала уволят однозначно. Тем более, что ещё у всех на слуху мои бодрые заверения.

– Вы слишком самоуверенны, господин Тихонов! На ваши бредовые идеи фирма больше не выделит ни копейки! – Виктор Алексеевич, генеральный директор, а к тому же и один из учредителей конторы, всегда старавшийся выглядеть интеллигентно, сбросил маску и показал свою истинную сущность – бывшего рэкетира, кричал так, как будто бы хотел, чтобы его услышали все. – Можете быть свободны! Что с вами делать, будет решать совет учредителей, а пока я, как руководитель, запрещаю вам появляться здесь вплоть до моего личного распоряжения.

Такого поворота я примерно и ожидал, но степень высокомерия генерального поразила. Похоже, дела мои швах. Остаётся только надеяться на Петра Михайловича: уж он меня в обиду не даст. Это, пожалуй, единственный человек (один из семи владельцев конторы), который в неё вложил не только деньги, но и труд. Да к тому же он человек, достаточно компетентный в технических вопросах. Нужно позвонить ему и объяснить ситуацию.

– Приёмная господина Кульбикова, слушаю вас, – секретарь Петра Михайловича всегда предельно официальна.

– Это Тихонов, шеф у себя? – говорю, надеясь, что случится невероятное и я застану Кульбикова в кабинете, где он бывает крайне редко.

– Нет, Виталий, он в администрации города, приём у мэра. Ты что хотел, может, я помогу? – Это плохо; значит, мои проблемы уже известны всем, раз такие вопросы задаёт секретарь.

– Я бы встретиться с ним хотел, поговорить о моей работе…

– Он просил тебя заехать к нему в загородный дом завтра вечером в десять часов.

– Спасибо! – радостно благодарю собеседника и сразу отключаю связь.

Это хорошо. ПМ (так за глаза называют Петра Михайловича) просто так встречи не назначает, значит, есть ещё шанс на справедливость. Всё, теперь домой. Большего мне сегодня не сделать.