Дмитрий Биленкин - Земные пpиманки

- Вальтер, как у тебя там - ничего не наблюдается?

- В каком смысле, капитан?

- В любом. По курсу...

- Ничего нет, - ответил Тухшерер. И тут же добавил: - Сейчас проверю.

Добавил он только потому, что его томила скука. Кроме того, его удивила необычная нотка в голосе капитана. Вальтер забыл о недавнем сигнале, но поиск в эфире машинально начал вблизи частоты 3000 мегагерц.

И сразу был вознагражден.

- Сигнал с пеленга шестьдесят градусов! - ликующе воскликнул он. Параметры...

Да, именно там сейчас находилось "пятно". Уолт готов был поклясться, что видит, хотя как он мог различить его в темноте?

- Странный сигнал, - подытожил Вальтер свое сообщение.

- Может, что-то с аппаратурой? - спросил Уолт.

- Моя показывает то же самое, - подал голос Воравка.

- Бред собачий! - выругался Вальтер. - Сигнал не уходит...

РВ-91 шел с почти звуковой скоростью, и пеленг на любой наземный источник должен был измениться.

- Прибавляю скорость, - сказал Уолт.

- Задание! - предупредил его штурман.

- У нас есть время.

Прошло минуты три.

- Пеленг? - снова спросил Уолт.

- Без изменений, - оператор тяжело вздохнул.

- Угу, - добавил Воравка. - Такое вот кино...

- Пора ложиться на курс, - забеспокоился штурман. - Взгреют нас на базе...

- Чему быть, тому не миновать, - сказал Воравка, прекрасно понимая, что взгреют не его.

Все говорило за то, что погоню надо бросить. Офицеров предупреждали, что никаких "летающих тарелочек" в природе не существует, все это вымыслы досужих газетчиков. Да и Уолт не мог припомнить летчика, которому бы доверял и который признался, что видел "нечто". Ходили всякие слухи, но слухи есть слухи.

И все же Уолт колебался.

- Источник раздвоился! - вскричал Тухшерер. - Сидит на пеленге 040 и 070!

Уолт мельком взглянул на плывущие внизу огни поселков: они горели ровно и безмятежно.

Если он сейчас уведомит пункт наведения истребителей-перехватчиков, то оттуда запросят маяк-ответчик РВ-91, автомат даст отзыв, земля уточнит на экранах местонахождение самолета и прощупает локаторами весь район.

Все будет сделано, как должно, машина завертится, и...

И это будет чрезвычайным происшествием, скандалом, если расследование установит, что для тревоги не было достаточных оснований. А что значит "достаточных"? Дикки живо представлял себе лицо генерала Метьюза, человека, который вполне убежден в существовании стали, ибо она твердая, виски, потому что оно обжигает горло, и уже не столь твердо уверен в реальности радуги, которую, "сколько ни лети, не достигнешь, а потому неизвестно, есть она или только кажется". Таких людей куда больше, чем принято думать, а они-то и будут судить его поступок.

Ища поддержки, Уолт взглянул на подчиненных. Штурман отвел взгляд.

- Пеленг 040 замер! - вдруг доложил Вальтер. - Такое впечатление, что источник опустился на землю! Нет пеленга... - добавил он растерянно.

- Какого? - быстро спросил Уолт.

- Никакого, - ответил Воравка.

Итак, все решилось само собою! Странный объект исчез, и нет смысла вызывать землю. Уолт не знал, огорчает ли его это или радует. Если бы он не колебался... Что-то во всем этом было не так.

7.35 по вашингтонскому времени

15.35 по московскому.

В окна диспетчерского зала Североамериканской энергетической системы не стучал дождь. В остальном этот зал внешне мало чем отличался от московского.

В Калифорнии утро еще только занималось, тогда как над улицами Бостона, Нью-Йорка, Филадельфии уже стлался сизый дымок автомобильных выхлопов, Деловой ритм ускорял обороты гигантской производственной машины, которая за сутки перемалывала больше вещества и потребляла больше энергии, чем любой действующий вулкан.

Заступив смену, Френк Маультон привычно окинул взглядом свое сложное и ответственное хозяйство. Энергетический пульс страны бился ровно. Рожденная пламенем угля, нефти, газа, падением водопада, распадом атома, переданная за сотни и тысячи миль энергия тут же сгорала в печах и моторах, чтобы в то же мгновение, подобно сказочному Фениксу, возникнуть вновь. От Флориды и до Орегоны валы всех бесчисленных генераторов работали в унисон, на бешеной скорости выдерживая один и тот же угол поворота, согласуясь друг с другом строже, чем мускулы человеческого тела.

Возле пригорода, где жил Френк, недавно построили новый аэродром, Френк засыпал с трудом, с трудом поднимался и до сих пор чувствовал себя несвежим. К счастью, все и на этот раз было в полном порядке.

Правда, вот так же все было в порядке ноябрьским вечером 1965 года за секунду до того, как территория США и Канады с населением в тридцать миллионов человек внезапно погрузилась во мрак. Когда в высотных бильдингах замерли лифты, когда на дорогах остановились электрички, из кранов перестала течь вода, а в сотнях операционных погасли бестеневые лампы.

До утра жизнь оказалась отброшенной вспять, города превратились в катакомбы, и миллионы людей охватило дыхание хаоса. Для того ли человек создал цивилизацию, оградил себя от бурь, ливней и холода, чтобы в самом ее средоточии стать жертвой стихийных сил техники?

Этот вопрос задавали себе многие, но общественность так и не получила внятного ответа, что, собственно, произошло. Не так давно Френку довелось прочесть книгу одного кибернетика, и она заставила его задуматься. В ходе развития систем, предостерегал ученый, возникает сложный механизм, который можно уподобить живому существу. Незримый, способный проявить своеволие робот. Именно это и послужило причиной "великого затмения" 1965 года. Сложнейшая автоматика повела себя в энергетической системе непредусмотренным образом. Человек вмешался слишком поздно, - он физически не был способен предотвратить катастрофу.

"Остерегайтесь роботов, которых нельзя увидеть!"

Сначала эти слова, которыми ученый заканчивал главу, рассмешили Френка. А потом ему стало грустно. Что происходит, если даже ученый не знает истинных причин события, которое потрясло страну? Что происходит, если в науке вот так легко возникает новый, с иголочки электронный миф?

Ведь истину мог бы понять и неспециалист. В 1965 году еще не было Объединенной энергетической системы США и Канады. Развалилась куда менее крупная система Кэнюз. Но можно ли было ее назвать системой в подлинном смысле этого слова? Технически это была, конечно, система. Но система - конгломерат. Почему, собственно, образуются энергетические системы? Потому, что при прочих равных условиях, как сами электростанции, так и их агрегаты, тем выгодней и дешевле, чем выше мощность установок. Однако мощным станциям нужны мощные потребители. Когда соседние удовлетворены, куда девать излишки? Передавать на расстояние все более далеким городам и заводам. Уже одно это требует сращивания энергохозяйств.