Георгий Шах - Огненная колесница Гелиобала

— Сегодня я не расположен долго тебя выслушивать, — сказал инженер. Скажи только о том, что заслуживает особого внимания. Если ничего такого нет, можешь отправляться в свой кабак.

Казначей не моргнул глазом.

— Как раз сегодня, — сказал он, — я сделал кое-какие расчеты и хотел тебя с ними познакомить. За последнее время на стройке храма Юпитера поставлены две колонны, шестнадцатая и семнадцатая. В монтаже шестнадцатой участвовали восемьсот рабов, содержание каждого обходится по 1 оболу в день. Если сюда добавить плату свободным мастерам и всякого рода дополнительные расходы, установка шестнадцатой обошлась нам в два таланта. Семнадцатая была поставлена огненной машиной. Стоимость новой конструкции, подвоз дров, воды и масла, а также содержание рабов, подготовивших колонну к установке, составляют в сумме два с половиной таланта. Если сюда добавить ту часть стоимости машины, которая приходится на данную операцию, то семнадцатая обошлась нам в три с половиной таланта.

Центурион перевел взгляд на инженера. Тот, явно расстроенный, что-то быстро прикидывал стилом на небольшой карманной табличке.

— Что ты хочешь этим сказать? — спросил наконец центурион.

— Только то, что сказал. Машина нерентабельна. С ней можно разориться.

— Постой, — поднял голову инженер, — как ты распределял первоначальные затраты?

— Очень просто: разделил стоимость машины на 27, половину общего числа колонн. Другую половину поставят рабы.

— Машина может легко поставить все колонны.

— Справедливо, господин. Но что в таком случае будут делать рабы? Разогнать их ты не можешь, так как ряд операций машина не способна производить. Но если мы все равно держим рабов на стройке и тратим на каждого обол, то полное безумие — позволить им бездельничать.

— Погоди, — воскликнул инженер, — но ведь машина сделала работу за два дня, а рабы — за десять. Почему ты не учитываешь это в своей идиотской статистике?

— Потому что, — ответил казначей, — нам некуда спешить.

— Как некуда?! — загремел центурион, вскакивая. — Ты спятил, мошенник!

— Не горячись, господин, — спокойно возразил казначей. — Прими только во внимание, что каждые две колонны поступают в Гелиополис не чаще чем через три луны, и подвозить их быстрее невозможно.

3

Инженеру не спалось. Лежа на спине и глядя на ночное небо, он вновь переживал события последние дней. Воистину правы те, кто верит, что судьбы людей не зависят от их воли и целиком находятся в распоряжении рока. Совсем недавно он числил себя среди почитаемого сословия строителей, к нему благоволил сам император, ему было доверено руководить созданием архитектурного чуда эпохи. И вот теперь все поставлено на карту: либо его вознесут как лицо, оказавшее государству чрезвычайные услуги, либо обвинят в растрате и превышении власти, богохульстве и с позором выгонят со службы, если не хуже.

Как все это случилось? Конечно, он мог оправдаться перед самим собой тем, что ездил в длительные командировки в Каппадокию и Киренаику, подыскивал новые сорта мрамора, заключал договоры с подрядчиками, вербовал опытных мастеров. Но ведь признаки неблагополучия обнаружились давно…

«Задним умом крепок», — подумал о себе инженер. Перед ним пронеслись события тревожной ночи бегства.

…Была на исходе вторая стража[4].

Пространство вокруг было заполнено огнями, которые колыхались во мраке: тысячи рабов с факелами в руках шли от своих бараков к центру строительной площадки. Как это бывает в подобных случаях, толпа на ходу набиралась раздражения и теряла остатки здравого смысла, ею неудержимо овладевал дух погрома.

До сих пор не удалось установить зачинщиков бунта. Центурион признался, что ему доносили о брожении в бараках. Кто-то распускал слухи, что в скором времени все работы на стройке будут переданы машине, надобность в людях отпадет, рабов отправят в школы гладиаторов или на соляные рудники — так и так их душам уготована быстрая переправа на ту сторону Стикса. И все этот проклятый финикиец с его огненным чудищем! Центурион, к сожалению, пропустил донос мимо ушей.

Когда инженер, тяжело дыша, добрался до платформы храма Юпитера, когорта уже заняла круговую оборону. Центурион ручался, что его легионеры не дрогнут, но разве могут четыре сотни воинов сдержать натиск многотысячной толпы, которая катится, как лава? У них было еще полчаса на поиски выхода.

Неожиданно из темноты появился человек в длинном плаще жреца. Инженер и центурион узнали Саллюстия, верховного жреца будущего храма, выполнявшего на стройке роль главного консультанта и заказчика.

— Ваше безрассудное увлечение огненной машиной довело до мятежа, — заявил он, не теряя времени на приветствие, — но я берусь спасти положение.

— Вот как! — воскликнул центурион. — Не твоих ли рук дело вся эта вакханалия?

— Я не буду отвечать на подобные обвинения, — с достоинством возразил жрец. — Видел ты когда-нибудь, чтобы римский священнослужитель побуждал рабов к беспорядкам?

— Уж очень дружно эта гнусь выползла из своих бараков, — пробормотал центурион, — здесь явно ощущается организация.

— За этим стоят козни христиан, пытающихся любой ценой сорвать строительство наших храмов.

— Что ты предлагаешь, Саллюстий? — спросил инженер:

— Вы немедленно уведете легионеров и укроетесь с ними где-нибудь в роще. Толпа уничтожит огненную машину и начнет приходить в себя. В этот момент я и мои помощники обратимся к ней с увещеванием: надеюсь, нам удастся овладеть положением. Иначе опьянение свободой и страх перед наказанием поведут толпу. Самые отчаянные предложат захватить Гелиополис и идти на Библос. Кто знает, не выльется ли это в восстание по всему побережью Сирии.

— Я не отдам машины.

— Я тоже, — заявил центурион.

— Безумцы, вы рискуете потерять все! К тому же разве нельзя построить новую машину?

Топот многих тысяч босых ног нарастал. Переглянувшись, инженер и центурион одновременно кивнули жрецу. Теперь, когда решение было принято, следовало действовать с предельной быстротой. Когорта построилась и походным маршем двинулась по дороге в Библос. Инженер кинулся к машине, чтобы увести Гелиобала и группу механиков, которые лихорадочно копошились у двигателя.

— Бегите! — крикнул он, приближаясь. — Легионеры не будут вас защищать.

Только сейчас инженер увидел, что машина, правда, без рабочих механизмов, погружена на повозку. У инженера мелькнула мысль, что повозка подготовлена заранее и специально предназначена для транспортировки машины. Самое удивительное, что под котлом в большой медной жаровне пылал огонь, пар уже бежал по жилам машины, и все ее тело содрогалось, напоминая норовистого коня, который дрожит, фыркает, грызет удила, горя нетерпением пуститься вскачь.