Дмитрий Стрешнев - Профессор, поправьте очки!

– -Вы меня подставляете!-сказал он внезапно треснувшим голосом.

– -Не может быть!-тут же привычно воскликнул Сева с такой нечеловеческой проникновенностью в голосе, какую, пожалуй, порой удается слышать лишь прокурорам.

– -Очень даже может быть!-сказал Забиженский, показывая Севе нечто мерзкое, вроде дохлой улитки, высовывающееся из его пальцев.

– -Что это?-спросил Чикильдеев.

– -Окурок!

Сева уже и сам понял, что это окурок, сплющенный в гармошку безжалостным каблуком.

– -Что скажет Спичкис, если узнает, что на монтаже курят?-сказал Забиженский тоном человека, который знает, кого благодарить за свою гибель.

Как всегда в такие моменты, в утробе у Чикильдеева неведомо откуда возник злобный карлик, который тут же стал бесноваться и кричать: "Ну и работенка! Да пошли вы все со своим Спичкисом – заете куда?!" Но Сева знал, что ничто так не к лицу мужчине, как профессионализм.

– -Я думаю, Спичкис не узнает,-успокаивающе сказал он.

– -А если ему уже донесли?

Сева Чикильдеев ощутил, как при этих словах карлик у него внутри радостно подпрыгнул: "Конечно донесли! Ты, дурак, еще сомневаешься?" Сам же Чикильдеев, не слушая этот мерзкий голос, философски заметил:

– -Будем надеяться на лучшее, Геннадий Александрович.

– -Знаете что,-сказал Забиженский с видом почуявшего опасность зверя,-пойду-ка я обойду на всякий случай весь зал.

– -Очень дельная мысль,-поддержал Сева.

Забиженский отошел, и карлик показал ему вслед язык, а в голове у Севы тут же снова проявились магические формулы Великого Списка Дел. Ярче всех сверкало и пульсировало слово "охрана". И еще одно слово вынырнуло из недр памяти: "Русские церберы" – имя охранного предприятия, которому "Экспошарм" решил доверить судьбу "Антик-шоу". Глава этого ведомства Иван Самсонович Сковородный должен был ожидать в зале “Б”. Завертев во все стороны головой, Чикильдеев в конце концов обратил внимание на тусующегося среди монтажников коротышку с головой, напоминающей кривую подмосковную тыкву. Тыква с восхищением сжимал в руках электрический шуруповерт Black and Decker, щелкал всем, что нащупал, надевал и снимал все насадки подряд. Собственно говоря, уже по одной этой причине он выглядел вызывающе, поскольку никакой нормальный монтажник не будет так мазохистски любоваться символом своего закабаления. Кроме того, коротышка был в отвратительном двубортном пиджаке, которые носят исключительно маргиналы вроде бухгалтеров галантерейных магазинов. В нем тыква выглядел среди монтажников, как пингвин среди страусов.

Не успели все эти мысли пролететь в голове у Чикильдеева, как коротышка неожиданно резво повернулся к нему и сказал хорошо знакомым по предыдущим телефонным беседам голосом былинного богатыря:

– -Вот, осваиваю технику. Насадочки – видали какие?

Он затряс инструментом с таким азартом, словно имел проценты от продаж Black and Decker.

– -Господин Сковородный?-спросил Сева.

– -Точно,-подтвердил тыква.-А вы – Чикильдеев.

– -Поразительно!-воскликнул недремлющий администратор устами Севы.-Как вы меня узнали?

– -Ну так я всё ж детектив,-благодушно разъяснил тыква.

– -А где же ваши…

– -…орлы? Уже на подлете.

– -А…

– -…а договорчик вот тут, в кейсе (действительно, кейс Samsonite тут был). Где мы можем на минутку уединиться, чтобы обделать наше дельце?

– -А пройдемте в офисок,-сказал Чикильдеев, против воли поддаваясь магии суффиксов.

Они зашли в загончик, над которым значилось:

ЭКСПОШАРМ

организатор “Антик-шоу”

Устроившись, Сковородный открыл кейс, но в руке у него вместо листков договора появилась металлическая коробочка с отростками.

– -Вот, релюшка в "Мерседесе" полетела,-сообщил он, повертев деталь перед отпрянувшим чикильдеевским носом.-Релюшка-фигнюшка, а содрали восемьсот рублей… Новыми.

Лицо Чикильдеева перекосила странная гримаса, очевидно, отражающая негодование по поводу беспардонных бандитов из автосервиса. При этом он выдавил из себя, как из тюбика:

– -Н… надо же…

М-да… сидящему в Чикильдееве устроителю и утрясателю приходилось работать сегодня на разрыв.

Сковородный со всех сторон оглядел сгоревшую фигнюшку от "Мерседеса" и бережно убрал ее обратно в кейс. Сева болезненно напрягся, ему почудилось, что теперь эти пухлые руки непременно извлекут из Samsonite живого кролика. Поэтому он пережил несколько секунд тупого удивления, когда вместо кролика на свет появились привычные листки договора.

– -А!.. Ну да!..-сказал он ни к селу ни к городу, но тут же опомнился и вернул голосу деловой тон.-Ну-ка, взглянем.

Он побежал глазами по неприхотливой Helvetica.

– -Так… «с учетом особенностей объекта… пресекать… обеспечить… согласно описи…» Ну что ж, возражений не…

Свое собственное последнее слово (это было, конечно: "имеется") Чикильдеев не услышал, поскольку его, как и все прочие звуки внутри Дома, подмял прокатившийся волной по залам радиоголос Светы – секретарши Спичкиса:

– -Внимание! Представителя фирмы "Экспошарм" просят срочно зайти к главному администратору.

– -Извиняюсь, шампанское и апплодисменты отменяются,-сказал Сева.-Сами видите: обстановка близкая к боевой.

Из правого кармана пиджака он вынул печать, лизнул ее и два раза ударил по листкам.

– -Через полчаса ваши люди должны быть на месте. До встречи,-уже сорвавшись с места, он запихнул свой экземпляр договора куда-то глубоко за пиджачный борт и пошутил:--Вы теперь у нас в кармане.

– -С нами это уже не карман, а сейф!-гордо сказал ему вслед Сковородный.

3.

В кабинете главного администратора между стенами, обшитыми деревянными панелями, было тесно, как в утреннем автобусе, от множества людей с лицами нездорового цвета. На показательную экзекуцию были вызваны, как обычно, представители всех сословий Дома Искусств – одни для того, чтобы быть публично выпоротыми, другие – посмотреть еще раз на то, как это когда-нибудь случится с ними.

– -Пропустите его!

Голос Спичкиса раздвинул собравшуюся в кабинете толпу не хуже, чем воля Яхве воды Красного моря. По образовавшемуся коридору Чикильдеев прошел к столу, над которым парила знакомая голова с седым ежиком и номенклатурными бровями.

– -Садись!

Сидеть в подобном случае полагалось лишь самым главным участникам действа. Чикильдеев опустился на стул возле Забиженского, сидевшего напряженно, как на толчке; скулы Геннадия Александровича украшали неприличные розовые пятна.

– -Ну что?-сказал Спичкис.-Библию читал? Нет такого тайного, чтобы не стало явным.